Как без проблем пройти в клуб «для своих» и устроить собственную вечеринку.
ОСТОРОЖНО, КЛУБЫ ЗАКРЫВАЮТСЯ
Еще в глубоком детстве мамино «нельзя» будило в нас непреодолимое «хочу». С тех пор практически ничего не изменилось. Нас все так же раздражают соседские машинки, разве что вместо игрушечных замков мы стремимся в самые настоящие крепости из кирпича, стекла и металла. Ночные клубы со всеми их атрибутами — веселой толпой, грохочущей музыкой и стреляющим солнечными зайчиками диско-болом — выполняют функцию буфера между мечтой о сказке и жестокой реальностью. Собираясь в клуб, мы словно расписываемся в том, что мы юны и бодры и что у нас еще все впереди. И чем строже фейсконтроль, чем умопомрачительней список гостей, чем баснословней цены на напитки, тем больше удовольствия мы получаем, попадая внутрь.
Махина под названием «гламурный клуб» питается вечно пухнущим гипертрофированным эго своих набриолиненных посетителей. Но непомерный пафос — совсем не обязательный спутник закрытых клубов, ибо закрытые клубы тоже бывают разные. Далеко не всем хочется танцевать под пышный хаус в окружении усталых мужчин в костюмах Brioni и их силиконовых долин. Кому-то милей старый фанк и компания почтенных серферов в полинявших от солнца майках-алкоголичках.
Публика в закрытых клубах бывает самая разная, посетителей этих мест объединяет сложность попадания внутрь. Зато внутри счастливчиков ждут настоящие богатства. В легендарном нью-йоркском «Studio 54» завсегдатаям позволялось все и даже больше — Бьянка Джаггер на собственный день рождения заявилась в клуб голышом и на скакуне, а в уже почившем клубе Mix можно было приметить Огненную леди, возомнившую себя Моникой Левински в Овальном кабинете. Нынешняя Москва знает массу закрытых клубов на любой вкус. Главное тут — выдержать испытание фейсконтролем.
Тот же «Studio 54» вошел в клубные анналы еще и потому, что его фейсконтроль был эталоном строгости. Развернуть на входе могли даже знаменитость. Как-то в клуб не пустили саму Шер. «Но я же Шер!» — воскликнула певица, и тут же услышала от охранника: «Я знаю, кто вы». Неудивительно, что стоявший на дверях фейсконтрольщик в какой-то момент стал чуть ли не более популярен, нежели хозяева клуба.
Самый известный столичный фейсконтрольщик — Паша Фейсконтроль. Беспристрастному юноше, традиционно фильтрующему толпу у входа в клубы Алексея Горобия, даже посвящен трек, который так и называется «Паша Фейсконтроль». В хите DJ Smash олигархи просят Пашу о пощаде и проходе, но тот заявляет: «Не, я денег не беру, звоните Горобию». Самого Пашу как-то тоже не пустили в клуб «Титаник», но трудности молодого человека не смутили, и вскоре он уже охранял вход в искомый клуб лично. Если вас вдруг развернули, не расстраивайтесь и попробуйте зайти с другой стороны. Кому-то помогла воскресшая благодаря odnoklassniki.ru дружба с сидевшим за соседней партой хулиганом — теперь он дико модный диджей. Дорогу, как известно, осилит идущий.
Говорят, что года два назад к вам было невозможно попасть.
К нам и сейчас сложно попасть. Хорошего не может быть много.
Как вы считаете, искусство — для избранных?
Да, безусловно. Искусство всегда элитарно, всегда! Оно для тех, кто это на самом деле любит и может себе это позволить. В том числе материально. А люди, которые идут в музей, уже элитарны духом. Человек, которому искусство по барабану, не будет стоять два часа в очереди в , чтобы увидеть прекрасную картину.
А к вам кто приходит?
Мы приглашаем на наши вернисажи тех, кого мы рады видеть — друзей, хороших знакомых. В обычные рабочие дни вход по предварительной записи. Конфуций писал: «Доблестный муж всегда соблюдает ритуал». Если ты хочешь посмотреть выставку, надо для этого сделать хоть какие-то действия. Позвонить, записаться, назвать себя. Ты придешь, тебе все покажут.
Что у вас происходит на мероприятиях?
Недавно Международное общество Страдивари привезло четыре великие скрипки. Сначала прекрасный скрипач играл короткие эпизоды на разных скрипках, и у публики была возможность сравнить звук. Затем путем голосования была выбрана лучшая скрипка, и на ней был дан концерт.
Что происходит на вернисажах?
Общение. Оно рождает новые идеи, какие-то чувства.
Искусство можно назвать трендом? Кто-нибудь из ваших покупателей приобретает картины просто так?
Я не знаю таких людей. Я с ними не знаком. Трендово купить новый «Майбах». Искусство — это не тренд. Это часть образа жизни людей. Те, кому интересно и кто любит, имеют возможность попасть куда угодно. Галерея находится напротив Павелецкого вокзала. Хорошо, давайте я открою двери. Посмотрите, кто там ходит.
Чьи картины вы никогда не будете выставлять?
Никаса Сафронова. Никогда не будет его выставки в этой галерее.
Есть какие-то места, куда вы хотели бы попасть, но не можете?
Люди всех возрастов, различных социальных сословий высшего ранга. Они обладают тонким чувством красоты и позитивностью восприятия.
Социально-культурные явления такого ранга, как «Крыша Мира», появляются редко не только в Москве, но и в мире. Они остаются яркими вспышками воспоминаний. Это можно сравнить с «Studio 54», или Hacienda, или клубом Penthouse образца 1994 года. «Крыша» просуществует до ноября этого года.
Для кого вход открыт всегда, вне зависимости от состояния?
Для друзей, для людей позитивных, искренних, красивых внешне и внутренне, для ищущих, любящих и понимающих настоящую музыку. Люди, которые оказываются у нас, — наши гости, а не клиенты.
Как о вас узнают люди?
Только друг от друга.
Если бы вы не занимались тем, чем занимаетесь сейчас, то чем тогда?
Это наша судьба, вне зависимости от обстоятельств.
А что вы делаете днем?
Живем, наслаждаясь прекрасностью бытия и самосовершенствуясь. Кстати, «Крыша Мира» ежедневно открыта для отдыха, здорового питания, встреч, общения, совместного творчества членов нашей большой семьи.
Вы принципиально выбираете закрытые места?
Если клуб не закрытый, то значит там как-то попсово, неинтересно.
А что такое «Хохловка»?
Это не клуб. Это, скорее, площадка, где проходят разного рода мероприятия. Это андерграунд. Здесь музыка, которую не везде можно услышать. Наши вечеринки проходили всего четыре раза за полгода. Должен быть или информационный повод, или праздник, чей-то день рождения. Если это мероприятие мы делаем для своей промогруппы, то это одни критерии. Если же оно массовое, то тут главное, чтобы не приходили все подряд.
Сколько времени нужно, чтобы устроить вечеринку?
По-разному. Обычно две недели. Хотя для Redbull Music Academy нам было достаточно дня.
Как надо одеваться, чтобы пустили?
Кэжуал. Это беспроигрышный вариант. Для девушек — каблуки, джинсы, платья. Это может быть и странная одежда. Главное, чтобы все выглядело гармонично.
Кого впустите?
Человека, который знает, куда он идет, к кому он идет. Если его нет в списках, я могу спросить, откуда он узнал о вечеринке, кто его пригласил. К нам приходят стильные, интеллигентные, прогрессивные, современные люди.
Красивые?
Да. Хотя бы внутренне.
Вы запоминаете людей, которых пропускаете?
Не всех, конечно. Но я помню в лицо тысячи три человек.
Почему закрытый?
Легенда о том, что в клуб «Мост» сложно попасть, скорее всего, преувеличение. Она равносильна той, что существовала когда-то про клуб «Цеппелин». Фактически могу сказать, что даже если вас нет в списке гостей и вы не являетесь членом клуба, но при этом вы по виду проходите фейсконтроль, у вас есть все шансы пройти. Мы все-таки коммерческое заведение и заинтересованы в том, чтобы к нам приходило достаточное количество людей. Ну а люди взрослые и обеспеченные регулярно по клубам не ходят. Поэтому мы ориентируемся, в основном, на молодых, хорошо одетых людей, у которых есть деньги.
Кто члены клуба?
Это друзья друзей. Это наши личные друзья, известные актеры, писатели, художники, бизнесмены. Вся творческая и бизнес-элита.
Что бы вы хотели, чтобы знали о вашем клубе?
Хотелось бы, чтобы воспринимали клуб как некую городскую легенду, как клуб, в который нужно обязательно сходить. Как в ресторан , на Красную площадь и в . Это один из самых красивых клубов в мире, с позитивной атмосферой и хорошей музыкой.
Кого бы не хотели видеть никогда?
Негативно настроенных людей, которые пришли, чтобы проявить свои комплексы и обсудить какие-то проблемы. И я не хочу видеть плохо одетых и некрасивых. Можно в кроссовках и в кедах прийти — зависит от того, какая при этом рубашка и штаны. Я вот тоже хожу в кроссовках.
Для кого вход открыт всегда, в любом состоянии и любом виде?
Для звезд шоу-бизнеса и для людей медийных мы идем на компромиссы и все-таки делаем скидки.
Кем бы вы были, если бы не занимались клубами?
Скорее всего, автогонщиком. Я люблю машины и все, что связано со скоростью. И еще я мегагорнолыжник.
Кем бы вы никогда не стали?
Никогда бы не стал работать в морге, в ГИБДД и, наверное, гинекологом.
Vynil Ninja
Рочдельская, 15
Хозяева не хотели говорить об этом заведении ровным счетом ничего, кроме: «Зачем? Просто напишите, что существует такой закрытый клуб “Виниловый Ниндзя”. И все». Клуб работает только по четвергам. Фейсконтроля нет. Есть только кнопка домофона и камера наблюдения. Попасть в него совершенно нереально. Те, кто там были, делали это примерно так: надо подойти к некоему железному забору. Позвонить в некий звонок. Произнести в систему некое имя (желательно то, что в некоем списке) и… молиться, что вы угадали. Шутка. Даже если вы угадали, вас все равно не пустят. Хозяева знают всех своих гостей в лицо. При несовпадении «сим-сим» не срабатывает. Даже если вы пришли с тем, кто в списке, не факт, что зайдете. Привести с собой кого-либо, кто не в списке, без предварительной договоренности с промоутерами тоже невозможно. Проект некоммерческий, поэтому цены в баре очень низкие. Говорят, здесь собираются модные, актуальные и известные личности ночной Москвы. Некоторых по праву можно даже назвать фриками. Здесь играет редкая радость московских танцполов — ставший уже эксклюзивным диджей List. А на диванах в стиле Людовика XIV выпивают скрытые от всех и вся посетители.
Dj List
Я играю здесь по четвергам. С 0.00 до 4.00 все танцуют, отдыхают. Этот клуб открылся совсем недавно, недели три назад. Место новое, собирает новых людей, они все приходят потанцевать. Много лиц нетрадиционного восприятия мира, что делает вечеринку настоящим весельем. Вход там очень сложный. Но вообще туда ходят милые люди. Нет, правда, милые. Не бездельники какие-то, а золотая молодежь.
Почему клуб закрытый?
Клуб для премиальной аудитории может быть только закрытым, так как сама эта аудитория крайне закрыта ото всех.
Почему сложно попасть?
Клуб небольшой, а VIP-ложи уже все зарезервированы на полгода вперед.
Если к вам придет человек, а его не пустят… Какие причины?
Причин масса — от внешнего вида до поведения человека у входа в клуб! Мы хотим видеть жизнерадостных, красивых, позитивных людей!
Есть или будут ли члены клуба с картами? Кто эти люди?
Карты будут обязательно, это будет респект нашим друзьям. Мы хотим, чтобы у них всегда в портмоне были приятное воспоминание в виде карты о прошедших выходных и спокойствие, что им не придется толкаться на входе!
Что бы вы хотели, чтобы люди знали о вашем клубе (из тех, кого не пустили)?
Что, в итоге, мы их тоже ждем, но они должны сделать над собой некоторые усилия!
Кого вообще никогда не хотели бы видеть?
Негативных возбудителей общества!
Для кого вход открыт всегда, вне зависимости от одежды и состояния?
Надеюсь, ни для кого.
Кем бы вы были, если бы не клубы?
Маркетологом с философским образованием.
Вы любите готовить? Коронное блюдо?
Люблю смотреть, как готовят другие. Особенно по каналу Travel&Living.
Что едите на завтрак?
Если еду в час дня можно назвать завтраком, то тогда стараюсь взять в нашем Ifiori Bacardi bar рисовую кашу и чай «Лапсанг Сушонг».
Billys Loft
Многих обеспеченных москвичей и некоторых гостей столицы волнует вопрос о том, какой будет дальнейшая судьба так удобно и вовремя сгоревшего клуба «Дягилевъ». Доподлинно ничего неизвестно, кроме каких-то обрывков фантазий абсолютно некомпетентных персонажей и помноженных в уме догадок праздношатающейся публики. Сами же «погорельцы» — знаменитый Синиша Лазаревич (арт-директор и главный промоутер клуба), Михаил Козлов (директор) и владелец клуба Алексей Горобий — выглядят вполне довольными жизнью и отнюдь не выбитыми из колеи пожаром, который уничтожил буквально все — и клуб, и расположенный в этом же здании офис. И это, кстати, несмотря на то, что застрахованы от пожара они не были — катастрофа вылилась в чистый убыток.
Выдержка и оптимизм сильнейших мира вызывает восхищение. Но что же так вдохновляет этот сплоченный коллектив, состоящий из «нескольких хороших парней»? Что за проект они готовят? Почему увиливают от прямого ответа на справедливый вопрос тусующейся общественности «что дальше?». Так вот, судя по редким слухам, существует некий проект нового клуба, попасть в который будет еще сложнее, чем во все предыдущие заведения этой компании. Говорят, что это будет гигантский лофт площадью чуть ли не 1000 кв. м, и выглядеть все будет так, будто вечеринка происходит у кого-то дома. У кого-то очень богатого, холостого, с разгульным образом жизни и плейбойскими замашками. Кухня, столовая, гостиная, кабинет, спальня, зимний сад, библиотека — все эти жилые пространства станут местом действия.
Везде будет отмечаться незримое присутствие хозяина — вымышленного персонажа, а может, и реального человека. Всех волнует другой вопрос: будет ли каждую ночь ровно в полночь из спальни хозяина лофта выходить девушка (естественно, всегда разная) и принимать душ, а через прозрачное стекло можно будет лицезреть ее прямо с крутящегося танцпола-трансформера?..
Пока клуб не будет введен в эксплуатацию, точного ответа мы не получим.
Айдан Салахова, галерист, одна из создателей
Проект откроется осенью. Тогда и звоните. Пока вся информация засекречена.
КАК УСТРОИТЬ ВЕЧЕРИНКУ
Музыка
Самый проверенный вариант — это коммерческий хаус. Композиции, которые у всех на слуху, обрабатываются, миксуются и соединяются в один яркий и ритмичный трек.
Можно пригласить Dj Smash с его «Moscow never slips» за $3000, а можноначинающего резидента какого-нибудь бара в центре Москвы за $300. Зарубежные диджеи уровня Дэвида Гетты, Алекса Гаудино берут от $8000 до $20 000 за сет. А сумасброды Abstract Message — $2000.
Кроме диджеев на крупные мероприятия часто приглашаются отечественные селебритис. Выступление Билана, например, стоит от $30 000 до $50 000. Примерно столько же стоят «ведущие вечера» Малахов или Мартиросян.
Шоу-бизнес — сфера специфическая. В нормальном бизнесе лишние посредники увеличивают цену товара — здесь все наоборот. Цены, о которых идет речь, объявят менеджеры артистов, если связываться с ними напрямую. Если же воспользоваться услугой «друзья друзей», то цены снижаются вдвое-втрое.
Площадка
Самый простой вариант — клубы. Тут сразу понятно, в каком стиле будет проходить ваше мероприятие. Аренда площадки может стоить от нескольких тысяч долларов до десятков тысяч и даже сотен. Банкетный зал уровня Luxury стоит $50 000 — еда, выпивка и все остальное увеличат цифру раза в полтора-два.
Event-агентство
В России этот рынок появился сравнительно недавно, и на нем пока творится полный хаос. Провалят мероприятие или организуют настоящую феерию — предугадать очень сложно. Есть известная Eventica, которая потихоньку выходит на европейский рынок. А есть ребята из AnyWish, которые вернулись из Европы и начали устраивать фантастические шоу.
В большинстве случаев заказчик хочет сам поучаствовать в процессе, а агентству поручает придумать и реализовать развлекательную программу. Нужна ли она вообще? Все зависит от гостей вечеринки. Если собираются добрые друзья, то искусственно придуманные развлечения будут им только мешать. Если же собираются люди, которые наперед знают, кто что скажет и кто с кем спит, то их профессионально развлекать просто необходимо.
Как выбрать Event-агентство?
Цен на услуги Event-агентств как таковых нет. Есть комиссия от общей стоимости мероприятия. Диапазон ее колеблется от 5% до 15%. Как и в случае со звездами, очень многое зависит от личного контакта.
Event-агентства:
Eventica
(eventica.co.uk) — крупнейшее агентство в России.
Модельное агентство Point (pointmodel.ru) — делает очень качественные мероприятия.
Tabakoff (tabakoff.ru) — по слухам, дочерняя фирма знаменитого актера Антона Табакова, работают такие же перфекционисты, как и он сам.
Bokov-Factory (bokovfactory.ru) — специализируется на пафосных мероприятиях в закрытых клубах.
GoldenSmile (goldensmile.ru) — специалисты в организации свадеб, корпоративных мероприятий.
Устраивать ритуальные танцы у колонки
Угощать красавиц в демократичном клубе
Электрохаус со скрипками
Отправляться в ночное, уложив ребенка спать
Устроить афте-пати на кровати
Блог Юли Говор
Немодно
Корчить из себя глухонемого
Играть в минимализм
Нелестно отзываться о незнакомом человеке просто потому, что он не пустил тебя в клуб
Убираться в хлам
Топтаться у барной стойки
Минимал-техно с щелчками
Устраивать домашние утренники для малолеток
Блок клубных карт
Для удобства разложим хронологию событий по ключевым этапам - так будет понятнее и тебе, и археологам будущего, которые раскопают твой компьютер лет этак через триста.
Советская Москва - так же, как и современная - опережала остальную Россию по многим параметрам, в том числе и по первым протоклубам: «Молоко», «Времена года», ДК МАИ развлекали местную молодежь уже в середине-конце 80-х. Там можно было встретить людей, знающих толк в правильной музыке (на тот момент «правильной музыкой» была группа Depeche Mode, а также все то, что не крутили по Гостелерадио), носивших клеш и, честно говоря, понятия не имеющих, что такое настоящий, модный клуб. В общем, если тебе сейчас около сорока-пятидесяти, ты, скорее всего, один из тех парней.
На протяжении дремучих 90-х годов клубная жизнь Москвы представляла собой сложное переплетение бандитских разборок и богемных вечеринок, милицейских рейдов (знаменитые «маски-шоу») и пятен крови на танцполах, пластмассовых стульев в актовых залах и различных ДК, первых шагов самых известных отечественных диджеев и неловких музыкальных экспериментов со всем, с чем только можно - от техно, хауса и транса до хардкора и Богдана Титомира.
Город, только-только освободившийся от оков самоизоляции, пробовал, проверял, что можно, что на грани, а что нельзя ни при каких обстоятельствах. Публика рафинировалась, выкристаллизовывалась, кто-то погибал, кто-то делал большие деньги, кто-то делал себе имя - наверное, клубная история Москвы была калькой истории новой капиталистической России в целом: долго терпели, стояли на месте, а потом - раз! - и погнали догонять Запад семимильными шагами, спотыкаясь, чертыхаясь, без какой-то планомерной эволюции. Именно в 90-е годы страна получила такие проекты как рейв «Гагарин-пати», уникальный «Птюч», пацанский «Титаник», культовая «Пропаганда», ноторный Hungry Duck, демократичный «Китайский летчик Джао Да»и много-много чего другого.
На танцполах правила рейв-культура: в 1992-м в одноименном саду открывается «Эрмитаж». Там, наряду с концертами и арт-перфомансами начинают устраивать первые, зачаточные рейв-вечеринки - это когда много (очень много - несколько тысяч) человек собираются на улице, на складе или в стенах одного клуба, часто на многоуровневых танцполах, и нещадно отрываются под какой-нибудь хардкор-техно. Культура получила развитие в клубах Manhattan Express и Московский дом молодежи (более известный как «МДМ»): девушки с красными и зелеными волосами, тонны кислоты, брутальные «Док Мартинсы» и кожаные штаны, наконец, энергетические напитки - точнее, то, что тогда ими считалось, то есть невнятная химическая дрянь, которую юные неразборчивые рейверы глушили поутру в ожидании открытия метро, напряженно выглядывая проходящие мимо наряды милиции.
Буйство мозга и тела достигло своего максимума в дичайшем Hungry Duck - «Голодной утке»: открытый под конец 1995-го бандой чеченских бизнесменов, он стал местом встречи и попоек всех тогдашних московских экспатов, которые откровенно и по нескольку раз за ночь эксплуатировали наивность местных девушек, надеявшихся (обычно впустую) встретить «правильного» лондонца и навсегда уехать из этой страны. Стоит сказать, что куда чаще они встречали там секс на одну ночь, побоища, водку в шампанском и даже, чего уж там, выстрелы в потолок.
Кстати, уже тогда, на заре клубной жизни, первые московские тусовщики распробовали энергетические напитки, которые с тех пор являются непременным атрибутом вечеринок. Правда, неразборчивая публика 90-х взбадривалась в основном «старыми», химозными энергетиками, часто не без градуса. Нынешних изысканных коктейлей на основе энергетиков, которыми можно побаловать себя, например, в Солянке тогда еще не было, а алкоголь входил в состав многих энергетиков в формате, так сказать, «два в одном». С тех пор, кстати, бытует известная шутка про «Ягуар», припаркованный у клуба.
В эпоху «гламура», техно, электроклэша, гигантских клубов, мимолетной моды на, прости господи, r’n’b эксперименты перешли на новый уровень: в городе появилось еще больше денег, а в клубах людей развлекали не столько диджеи, сколько цирковые артисты, акробаты и разве что не карлики с подносами известно чего. Гуру клубного бизнеса Алексей Горобий открывает «Шамбалу» - первопроходец клубов для «мажоров», компанию которому составляют Jet Set, First и «Министерство».
Из заметных трендов того периода - привоз Franz Ferdinand (а еще старины Игги, Sparks и пр.) в гиперогромный «Б2», увлечение Москвы французским коммерческим хаусом («Министерство», Circus), уже упомянутый гламур со стразами (все клубы высшей лиги), повальная любовь к техно («Флегматичная собака», «Город», «Микс») и, конечно, гигантизм (Zona, Gaudi). Отдельного упоминания заслуживает клуб «Микс» - по сути, первый настоящий техно-клуб, открытый в 99-м и на восемь лет собравший под одной крышей людей, фанатеющих от техно и неповторимой атмосферы вселенской дружбы.
Докризисная Москва, с большими деньгами и «битыми Ferrari на Софийской набережной» - гламурный отдых выходит на новый уровень: открываются Zima, Osen’ и Leto Алексея Горобия, Jet Set Александра Оганезова и знаменитый First. Интересно, кстати, что один из сооснователей последнего, Всеволод Щербаков, начинал довольно прозаично: получил диплом философа и политолога в МГУ и пошел было работать скучным чиновником. Правда, на счастье московской тусовки, довольно быстро понял, что это не его - и отправился трудиться PR-директором, а затем и партнером в открывающийся тогда First.
First не раз признавали «лучшим клубом года», «открытием года» и тому подобными «... года». Клуб видел многое: известна история, когда представитель «еврокавказа» попросил убрать танцующую девушку с тумбы и пустить его потанцевать там в одиночестве. На резонное замечание «извините, но неэстетично как-то будет» он ответил огульной суммой в 10 тысяч долларов. Пустили. Прямым конкурентом First был, конечно, эпохальный «Дягилев», который стал эталоном гламурного клуба: Алексей Горобий собственноручно создал нишу, утвердил там некий имидж - чрезмерно дорогое место для чрезмерно богатых людей - и эффективно этот имидж использовал.
Артем Шлыков - один из первых соучастников открытия знаменитого «РАЯ» - как и многие его нынешние соратники, попал в клубный бизнес из рекламного. Изначально у них была совсем другая цель: развить агентские отношения и расширить сферу влияния, и премиальная аудитория тогдашних клубов, к которой в других ситуациях было просто не подобраться, подходила для этого как нельзя лучше.
«РАЙ» - пионер пространства бывшей шоколадной фабрики «Красный октябрь» - стал «доведенным до абсолютизма» клоном «Дягилева», однако, благодаря сразу нескольким факторам (качественное администрирование, отличнейший дизайн плюс маркетинговые навыки учредителей), его ждал абсолютный успех: на сегодняшний день даже у весьма далеких от клубной темы людей при слове «рай» на ум приходит сначала клуб, и только потом - Эдем, Нирвана и прочие гмар тиккуны. Дэвид Гетта, Боб Синклер - типичные гости тогдашнего «РАЯ», который 2 года назад закрылся и тут же открылся снова под брендом Icon.
Из других значимых заведений, появившихся в то время и ставших настоящей достопримечательностью Москвы, стоит выделить Shop & Bar Denis Simachev - родину русского алкотрэша (читай о жанре далее в разделе «Бонус: что услышать в Москве сегодня») и авторский проект известного русского дизайнера Дениса Симачева, образовавшийся на базе его же мастерской-лофта. Simachev, кстати, здравствует до сих пор (ненадолго прикрывшись в 2013-м) и по-прежнему привечает богему пиццей с лососем и арбузными шотами.
Чуть позже, уже под кризис, создатели First открыли еще более известный и дорогой Famous, который сразу стал любимым заведением голливудских гостей города: туда приезжали Леди Гага, Дита фон Тиз, Николь Ричи, Орландо Блум, Киану Ривз, даже брутал Микки Рурк - вся тусовка помнит, как он, первый раз приехавший в Россию, вырывал микрофон из рук других гостей и признавался Москве в любви.
Говоря о богатых заведениях города, нельзя не сказать про еще одно место - «Оперу». Изначально открывшийся параллельно с «Дягилевым» в качестве ко-проекта Горобия, он был рассчитан на деток и «околодеток» тех людей, кто свое свободное время проводил именно в «Дягилеве». И если «Опера» отвечала за «мажорные» фан, тренды и балагурство, то «Дягилев» держал марку консерватизма. В итоге, правда, «Опера» (как и все тот же «Дягилев») сгорела при загадочных обстоятельствах, тем самым поставив жирную точку в истории московского гламура.
Одно дело - большой, насыщенный и пафосный Famous, совсем другое - место для себя, с экстремальным для того времени названием «Ванильный ниндзя» (апрель 2008 года). Место было открыто только по четвергам, только для «своих» и только с собственной техно-начинкой. «Ниндзя» оказался уникальным сразу в нескольких плоскостях: там удалось объединить формировавшийся тогда андеграунд и обеспеченных людей из того же Famous (творческая интеллигенция мирно сосуществовала с суровыми дядьками на гелендвагенах с охраной), и там же не столь продвинутая тусовка стала понимать ценность вечеринок по четвергам, которые до этого практиковались разве что в студенческой «Пропаганде».
«Ниндзя» честно отработал 3 года, радуя публику самыми модными техно-диджеями того времени, и закрылся. К тому моменту техно-карту города уже дополнили «билетник» ARMA 17 (2008) и афтепатийный «Крыша мира» (2006) Кирилла Королева - божества для андеграундной тусовки. Но почти ничего не может продолжаться хорошо слишком долго. После кризиса Famous слегка просел, как и все остальные заведения этой лиги - в основном потому, что люди стали меньше гулять и вообще внезапно бережливее. Привлекать на большие площадки много народа стало тяжело.
Здесь, как в хорошей криминальной драме, сработал ранее заложенный прием: вся Москва откровенно соскучилась по маленькому и закрытому «Ванильному ниндзя», в котором можно было хорошо и, главное, относительно недорого отдохнуть. «Ниндзя» открывается снова, и теперь для многих идеальные выходные выглядят так: публика начинает клубный уикенд в четверг в «Ниндзя», а продолжает в пятницу и субботу в той же «Крыше мира».
Есть и еще одно достойное внимания место, появившееся в то время и до сих пор исправно открывающее свои двери раз в месяц-два - Troyka Multispace, по-настоящему имидживое место, с крутыми привозами и стопроцентно закрытым входом для людей, уставших от самого понятия «клуб», но все еще испытывающих необходимость где-то собираться.
The Best Small Room in the World («Лучший небольшой клуб в мире») прошлого года по версии Time Out New York - мы всё еще про «Ванильного ниндзя» - открылся заново и действует до сих пор: 29 августа состоялся запуск 7-го сезона. Главная причина для гордости в среде отечественных клубных мэтров - отсутствие каких-либо четко выраженных внешних влияний на их предпочтения в вопросах музыки, интерьеров и атмосферы. Работает принцип «никогда не повторяйся»: выкинь осточертевшие всем дискоболы и используй вместо них шары с острыми разноцветными силиконовыми шипами, как в новом «Ванильном ниндзя». Странно? Да. Публика не поймет? Поначалу да. Но зато потом это становится главным трендом Instagram.
В 2012 году при участии Кирилла Королева (своего рода альтер-эго Алексея Горобия в андеграунде) открывается Shakti Terrace - удачная попытка совместить видение и культ Королева с аудиторией Горобия: чайная, библиотека, зверский лайнап, самые продвинутые клабберы города и отличная ресторанная площадка.
Забавный, кстати, тренд клубной культуры: сегодня понятия «клуб» стараются избегать. «Ниндзя» вот называют small room, Shakti - терраса, Troyka Multispace - «пространство-трансформер», а месяц назад открывшийся Campus Tanzbar на Трехгорной мануфактуре - «гастрономическое заведение, заточенное на техно-культуру». Но все это не «клуб» в привычном понимании этого слова. Это подчеркивается даже музыкой: в Tanzbar, например, играет медленное техно, которое по неопытности легко перепутать с lounge - под такое не танцуют, под такое едят и вообще прекрасно проводят время, попивая коктейль «E-ON Almond rush + Ром».
По сути, действительно музыкальных клубов высшего эшелона в сегодняшней Москве всего два: это современные клубные консерваторы Soho Rooms и «Артель Бессоница» - свежая идея от не так давно закончившего работу с Imperia Lounge все того же Алексея Горобия (ты уже, наверное, понял, насколько это значимый в индустрии человек), классический клубный проект с прогрессивным отношением к саунду (парни особо гордятся дружбой с Ibiza Global Radio - крупнейшей радиостанцией электронной музыки в мире).
Чуть ниже раскачивается упомянутый ранее Icon (своего рода замена вышеупомянутой «Опере»), за ним - чрезвычайно популярные алкоплощадки Gipsy и Jagger. В остальном - гибридные проекты, оттянувшие на себя аудиторию ночных клубов: рестораны Ginza Project, White Rabbit, Облака, Buddha Bar и, конечно, гламурный ресторан «Сибирь» с не очень понятно откуда вернувшимися пафосными замашками русской аристократии. Из клубов-гигантов - огромная площадка под такие же огромные мероприятия Space Moscow. И, конечно, техноМекки: все тот же «Ванильный ниндзя», «Крыша мира» и заново открывающаяся ARMA.
Сегодня многие уверенно заявляют, что клубная культура в Москве (и заодно стране) медленно, но верно вымирает. Мол, людям стало плевать на музыку, на качество привозов, на героизм промоутеров; клубы сегодня - это просто еще один способ праздно провести время, наряду с дорогими ресторанами, театром или домашним просмотром сериалов. Что, собственно, и культуры-то уже нет никакой. Мы вот думаем, что это не так; нам кажется, что это всего лишь очередная ступень эволюции. Панк тоже хоронили, и не раз. Как и метал, и бритпоп, и набивший оскомину русский рок. Сфера эволюционирует, ищет новые способы проявить себя, удивить своих адептов - и неизбежно сливается с другими сферами. И это нормально.
Русская клубная аудитория привыкла, что ее развлекают, они видели все - Нью-Йорк, Канкун, Дрезден, Берлин, Амстердам, Ибицу - и с ней очень сложно работать и легко «обломать». Сейчас их не удивить Геттой за 200 тысяч долларов за перфоманс. Это не европейцы, которые приходят в клуб уже веселыми - и если их не пустят, они не расстроятся и просто пойдут дальше. Русские стали избирательными, и именно их выбор и предпочтения будут определять, куда будет двигаться клубная индустрия дальше.
Эта статья - часть нашего о клубной жизни Москвы. Там тебя ждут откровенные истории ветеранов отечественной клубной жизни, полноценный гид по ночным заведениям Москвы, советы о правильном флирте с девушками в клубной обстановке - и еще уйма другой полезной информации!
Фото: клубы ICON, Солянка; Shutterstock
То, что происходит в некоторых столичных клубах по ночам, называется модным немецким словечком "шикимики" (Schickimicki), что можно перевести на русский как "гламурная тусовка". Главным "шикимики"-клубом Берлина признан респектабельный Felix, что расположен прямо у Бранденбургских ворот с заднего входа в гостиницу Adlon. Здесь присутствуют все атрибуты пафосной вечеринки: и стилизованные вип-лаунжи, и дорогущее шампанское в меню бара, и галерея, по которой проходит разномастная, но платежеспособная публика.
20-метровая барная стойка напоминает о стиле 40-х годов, а в темных коридорах клуба регулярно встречаются знаменитости. В основном здесь проходят вечеринки под названием Ibiza-House и Afterwork-Party, а по торжественным случаям устраиваются специальные ивенты. В Felix тусуют всю неделю без перерыва, даже по понедельникам. После бурных выходных здесь наступает время для традиционной пати Monday Ladies Lounge, вход на которую для дам - бесплатный. В светлое время суток клуб-ресторан принимает гостей, которые ценят японскую кухню.
Адрес : Behrenstr. 72, 10117 Berlin-Mitte
Asphalt: для светских пуритан
Asphalt - безусловный номер два в списке берлинских "шикимики"-заведений. Он расположился в подвальном помещении отеля Hilton неподалеку от площади Жандарменмаркт. Дизайн интерьера клуба придумал известный художник Томас Карстен, а на кухне над великолепными стейками колдуют именитые повара, хотя музыкальное меню будет побогаче. Здесь звучит и живой джаз, и качественный хип-хоп, и электро в исполнении таких диджеев, как Zander VT, DJ T и DJ Бено Блум.
Создателей концепции клуба Asphalt вдохновил немецкий фильм с одноименным названием, снятый в 1929 году. Картина посвящена встречам, и в клубе тоже предполагаются встречи, порой самые неожиданные. Однако, собираясь в Asphalt, стоит помнить, что на входе вам могут подпортить настроение: у клуба есть "гостевые" списки со строгими правилами и фейс-контролем.
Адрес : Mohrenstr. 30, 10117 Berlin
Mio: все в отблесках Сваровски
Вокруг клуба Mio, открывшегося в сентябре этого года, шумихи было на весь Берлин. Еще бы: его владелец выбрал для своего заведения роскошное место - цокольный этаж телебашни. И клубную концепцию, которой остро не хватало в столице, - "Home for Style, Taste and Glam" (то есть "Приют стиля, вкуса и гламура"). На одно только оформление освещения в этом "приюте" ушло ни много ни мало 620 тысяч кристаллов Swarovski, столешницы в ресторане оборудованы встроенными сенсорными экранами, а завершают портрет блестящие абажуры и драпированные гардины.
Особая гордость хозяев - огромная терраса, с который открывается шикарный вид на исторический центр Берлина: тут видно и постройки квартала Николайфиртель, и церковь Мариенкирхе и красную столичную Ратушу.
Программа вечеринок варьируется от диско-пати до хауса. Вход разрешен строго с 21 года.
Адрес : Panoramastrße 1a, 10178 Berlin-Mitte
Department: под куполом гламура
В Department недавно переименовали берлинское заведение, носившее до сей поры название Rodeo. Новые владельцы сделали ставку на помещение: для клуба арендовали производящий сам по себе впечатление зал с куполом в здании старого почтамта. Вечеринки поражают своим масштабом, в первую очередь, четырехзначным количеством гостей, одновременно присутствующих на пати. А объясняется такая популярность просто - здесь танцуют под старые добрые хиты Принса и Майкла Джексона.
Для "затравки" обновленный клуб и ресторан при нем пока что работают только два раза в неделю, по четвергам и субботам. По идее организаторов, Department должен привлечь не только тусовщиков, но и любителей культурных мероприятий. В клубе планируется устраивать выставки и специальные ивенты.
Адрес : Auguststraße 5, 10117 Berlin-Mitte
Puro Sky Lounge: выше только звезды
Расположенный на непривычной для клуба верхотуре - 20-м этаже центра Europacenter - клуб Puro Sky Lounge считается одним из самых красивых в Берлине. Дух, конечно, захватывает от одного присутствия: сто метров над землей и круговая панорама города. Тусовщики в сумасшедшем восторге - полюбоваться на телебашню и прочие столичные красоты можно "не отходя от клубного писсуара". Так, по крайней мере, описал свои эмоции клубный репортер городского путеводителя "Tip Berlin". Равнодушные к городским видам посетители получат эстетическое удовлетворение от интерьеров клуба. Не зря же тут продуман каждый элемент: черные шиферные стены с металлическим блеском, благородная темная древесина и камин эксклюзивной работы.
У Puro Sky Lounge есть популярная страничка в социальной сети Facebook, где выкладываются целые альбомы фотографий с интригующими названиями, например, "I love you, but I’ve chosen disco" (Я люблю тебя, но выбрал диско). Здесь же отвергнутые гости оставляют гневные комментарии по поводу жесткого контроля на входе.
Адрес : Tauentzienstraße 11, 10789 Berlin-Charlottenburg
Осенью 2011 года в ответ на запрос о самых популярных клубах Москвы поисковик первым делом выдавал Soho Rooms. Если в афише на ближайшие выходные указывалось выступление Тимати, новички, только вливавшиеся в клубную жизнь, оказывались готовы пойти на все что угодно, лишь бы здесь оказаться. Ощущение привилегированности витало в воздухе уже на входе — в клуб заходили по красной ковровой дорожке, парковка выглядела как у казино Монте-Карло, а на фейсконтроле вполне можно было столкнуться с DJ Smash, Павлом Волей или Рыжим из «Иванушек».
Александр Вильф/РИА «Новости» Танцовщицы на вечеринке в клубе Soho Rooms в Москве, 2010 год
Интерьер заведения соответствовал всем представлениям обывателя о роскоши:
бархатные диваны, лепнина, пол из дорогих пород дерева, барные стойки из мрамора и оникса, огромная люстра, украшенная кристаллами Swarovski ручной работы.
Вечеринки в Soho проходили с большим размахом — на расстоянии вытянутой руки выступали девушки из «ВИА Гры», столы ломились от свежих устриц и шампанского, а грации и пластике танцовщиц гоу-гоу могли позавидовать иные балерины.
Пространство заведения состояло из четырех зон. На первом этаже располагался Bar Room с панорамными окнами в стиле рококо. На втором и третьем — ресторан Dining Room с черной треской, крабами и спаржей в меню. Интерьер был выполнен в стиле классической английской гостиной, здесь же располагались камин и библиотека. Третья и четвертая зоны — ночной клуб Disco Room и Pool Terrace с бассейном и видом на Москву-реку.
В Disco Room собирались на выступления музыкантов. На сцене-трансформере с большим светодиодным экраном каждые выходные звезды отечественной и зарубежной эстрады отрабатывали свои гонорары. Выступление открывали танцовщицы гоу-гоу — их танцевальные номера и костюмы никогда не повторялись дважды.
Контингент клуба состоял из обеспеченных женщин и мужчин в возрасте «35+», девушек, похожих на сотрудниц эскорт-агентств, и представителей золотой молодежи. Последние здесь были в меньшинстве и приезжали нечасто.
Для того чтобы попасть в Soho, требовался стол (стоил он в районе 100 тыс.), внешние атрибуты, подтверждающие высокий социальный статус, или наряд в стиле элитной проститутки, причем именно элитной — дамочек в трикотажных платьях и дешевых туфлях с рынка фейсконтроль моментально отметал.
Кого пропустить в клуб, на самом деле решал «скрытый фейс», он находился внутри заведения. Гостей оценивали по камерам внешнего видеонаблюдения и через наушник сообщали уличным фейсерам, кто сможет зайти. Кстати, наличие стола проход не гарантировало — посетителя в спортивных штанах смело могли отправить домой переодеваться.
Танцпол Soho был переполнен молодыми девушками, приехавшими на поиски спонсора. Чтобы попасть в клуб, в ход пускали 16-сантиметровые каблуки, мини-платья, глубокие вырезы, красные губы, накладные волосы — одним словом, все, что могло привлечь потенциального «папика». Фейсеры эти схемы, конечно, знали, поэтому посетительниц четко делили на сексуальных и вульгарно-безвкусных (последних всегда ждал отказ).
Схему таких знакомств в Soho знали все: девушка садилась за барную стойку и томно попивала коктейль в ожидании судьбоносного знакомства.
К двум часам одиночек у бара почти не оставалось. У тех, кто так и не нашел себе пару, оставался еще один шанс. В самый разгар веселья «папики» спускались на танцпол, хватали за руку понравившихся девиц и уводили с собой на верхние этажи, где располагалось еще несколько залов. Обычно здесь отдыхали те, кто мог позволить себе стол, но не хотел появляться в зонах, доступных для всех посетителей. Вход в залы контролировали охранники, поэтому попасть наверх без состоятельных кавалеров охотницам не удавалось.
Только что отловленным на танцполе девушкам быстро давали понять — они здесь для того, чтобы сидеть с прямой спиной и улыбаться. Попытки поговорить, пообщаться, высказать свое мнение жестко пресекались, спутница должна была выпивать и помалкивать.
Отличить охотницу от состоятельной девушки, которая приехала в клуб с подругами или молодым человеком, было не так-то просто. Внешний вид красавиц мало чем отличался друг от друга, знакомиться порой отказывались и содержанки, и даже отсутствие стола не было показателем — его представители гламурной молодежи обычно брали, только когда собирались большой компанией отметить день рождения. Для простой тусовки в пятницу вечером стол не требовался, молодежь собиралась в Disco Room в непосредственной близости от артиста, ради которого и приезжала на вечеринку.
Единственное, на чем могла погореть охотница, — отсутствие подруги.
Во избежание конкуренции большинство содержанок в клуб приезжали поодиночке.
В отличие от «папиков», представители золотой молодежи в Soho бывали нечасто — они отдавали предпочтение Imperia Lounge.
Imperia Lounge
Imperia просуществовала в Москве недолго, с 2010-го по 2013-й. Это был один из проектов Алексея Горобия, благодаря которому в Москве и появилось понятие «гламурной тусовки». Это он создал такие клубы, как «Дягилев», «Шамбала» и «Титаник» — эпицентры ночной светской жизни. По статусу Imperia нисколько не уступала Soho, здесь отдыхали студенты с платиновыми карточками и их состоятельные родители. Мужчины приходили в дорогих костюмах или джинсах с пиджаками, девушки — в любое время года в эффектных платьях и туфлях на высоких каблуках. Среди гостей встречались звезды мира шоу-бизнеса — Вин Дизель, Эштон Кутчер, Мила Йовович, Максим Галкин, Тимати.
Фейсом в клубе заправлял знаменитый Павел Пичугин, известный всей Москве как Паша Фейсконтроль. Условия прохода в клуб были строгими, особенно для мужчин — их платежеспособность оценивали по внешности с головы до ног. Бедным студентам здесь было делать совершенно нечего. Коктейли стоили в районе 700 руб. ($20 по тем временам), бутылка шампанского — 8 тыс., а за стол нужно было выложить от 30 тыс. руб., то есть $1000.
Внутри заведение представляло собой лабиринт коридоров, которые вели в зоны, отличавшиеся друг от друга интерьерами и музыкальным сопровождением. Зона Silver Hall выглядела как шкатулка, состоящая из многих панорам панельных экранов. На экранах мониторов мелькали городские пейзажи, природные ландшафты и космические сюжеты. Здесь выступали самые топовые диджеи Москвы. Во второй зоне, Golden Hall, можно было нарваться на кабаре-программу и выступления звезд.
Вечеринки в обоих клубах подходили к концу в районе 5-6 часов утра, поэтому на афтепати столичная тусовка съезжалась в «Крышу Мира».
«Крыша», прожившая 10 лет, с 2006-го по 2016-й, работала до 9-10 утра, чем любители веселиться до победного активно пользовались. Клуб был далеко не гламурный, но публика здесь была тоже не из простых. Контингент клуба делился на две категории. В первую входили сорокалетние «кошельки» и гламурные девушки на каблуках, во вторую — тусовщики, музыканты, модели, дизайнеры, известные рестораторы и юристы.
Крыша Мира
Фейсом заправляла Даша Путина, два года подряд получавшая звание «Лучший фейсконтроль года». Кто из гостей пройдет сегодня — она решала по принципу «нравится - не нравится», четких критериев не было, поэтому иногда на танцпол не попадали даже завсегдатаи «Крыши». Столь жесткий фейс заставлял гостей чувствовать себя членами закрытого клубного общества, ощущать свою исключительность и быть счастливым просто потому, что сегодня все-таки удалось пройти.
Предпочтение отдавалось уверенным в себя людям и тем, кто готов был сделать клубу хорошую выручку.
Впрочем, даже если на фейсе посетителя ждал отказ, возможность попасть в клуб все-таки оставалась, Даша очень любила людей с чувством юмора. Тем же, кто хоть раз попадался на вранье и хамстве, вход закрывался навсегда. Строгий дресс-код требовался всего дважды в год: на Хеллоуин и на день рождения «Крыши» (посетители должны были прийти во всем белом).
Лучшее, что было в «Крыше», — это музыка: посетителям запрещалось включать Shazam и узнавать, что за трек сейчас звучит. На стенах даже висели перечеркнутые значки приложения.
Клуб располагался на территории бывшего Бадаевского завода. Несмотря на то что интерьеры не напоминали о барочных дворцах, заведение к бюджетным местам не относилось — стол обходился посетителям не меньше чем в 70 тыс. руб. В интерьере ставку делали на атмосферу — коридоры украшали скульптуры Будды, на которые падал мягкий синий свет.
Тусовка сосредотачивалась в нескольких пространствах: лаунж-зоне с подсвеченной барной стойкой и приглушенным светом и в светлом помещении с живыми растениями и панорамными окнами. Летом отдыхали на веранде с видом на небоскребы Сити. Особым местом в «Крыше» было закрытое помещение с камином на втором этаже, его открывали только по особым случаям для больших вечеринок. Последняя техно-вечеринка состоялась 24 сентября прошлого года.
БИМ-радио назвали его «легендой клубной культуры Казани»: он играл диджейские сеты в одном из самых неоднозначных клубов города, стоял у истоков рейва и того, что сейчас мы называем «гламурными» заведениями. В 2015 мы уже брали у него интервью, когда Артура еще не назначили главой ночной жизни города. На дворе 2017, и теперь мы говорим про треш 90-ых, его пародию сегодня, Ночную мэрию и про то, о чём спрашивать не стоило бы.
Рейверские вечеринки: темное пространство, хороший звук и небольшой треш. Фотография предоставлена собеседником
- Когда вы стали заниматься диджейством?
Начал писать электронную музыку еще в школе, практически сразу как появились первые домашние компьютеры. Всё это началось до прихода новой танцевальной электронной волны, так называемого рейва. Этот тренд пришелся как раз на мои 18 лет. В тот момент я учился на факультете журналистики и проходил практику на тогда еще новой радиостанции «БИМ-радио», не переставая писать музыку и ходить на вечеринки. Тогда появились первые программы об электронной музыке и там же, на радио, стоял комплект диджейского оборудования в отдельной комнате. Я оставался по ночам, изучал его, и, в общем-то, могу назвать себя самоучкой.
- Где был ваш первый сет?
Он был на нелегальном рейве на заводе. Там были очень яркие тусовки. Потом открылся клуб «Эйфория», который был одним из знаковых заведений в истории Казани. Там сформировалось довольно плотное сообщество людей, для которых клуб был единственным способом обмена и получения информации в отсутсвие Интернета. И поскольку я к тому времени активно пропагандировал электронную музыку посредством радио и иногда играл в «Эйфории» диджейские сеты, мне предложили стать резидентом клуба.
Кстати об «Эйфории». В 1996 году Олег Кочкин, АС, Антон Павлов, Чип, Рустем объединились, решив создать нечто новое в клубной индустрии. Вы были с ними знакомы?
Конечно. Многих из них я считаю своими учителями.
- Они все вышли из криминальных группировок?
Нет, никто. Скорее они - полная их противоположность. Кто-то был панком, кто-то просто антисистемным художником, но никого из криминальной среды. Да, преступные группировки имели отношение к клубу: вкладывали деньги, но я их даже в глаза не видел. Музыканты взаимодействовали только с творческим составом. Благодаря этим людям, которых вы перечислили, рейв не просто пришел город. Они внесли колоссальный вклад в популяризацию этой музыки. В то время это было опасным и экстремальным, но они - люди радикальных субкультур. Это вообще главное отличие людей «первой волны» - идейность, революционность и интеллект.
- Какой была клубная жизнь в то время?
Тогдашние субкультуры и тусовки объединяли людей по интересам. Между собой мы были все знакомы. Стремились друг к другу и были больше направлены на общение. И рейв-культура, «новое» веяние Казани, потихонечку начала формировать нас, как личностей.
- Это работало, как сарафанное радио?
Да-да. И вечеринки были местом, где мы все встречались, знакомились. Как и в любом другом культурном течении: панке, хиппи-культуре или том же джазе - когда оно только появляется, то существует не по законам бизнеса и поначалу собирает вокруг себя людей, которые не ведутся на деньги и славу. Такие культурные импульсы всегда возникают в среде людей, которые преданны именно идее. Мы читали журналы, обменивались музыкой. Понимали, что отличаемся от живущих по соседству наших сверстников. Это заставляло нас объединяться. И когда возникла «Эйфория», было совершенно естественно, что «костяк» сформировался уже из знакомых между собой людей. Примерно около 150 человек. Ну и всё остальное составляли уже другие посетители: друзья, друзья друзей.
- Сколько человек собиралось на вечеринках?
В среднем от 300 до 500 человек.
- И как часто они проходили?
Каждую пятницу и субботу. И в четверг были мероприятия, и в воскресенье. Это было не просто клубом, а местом встречи. Мысобирались там днем, даже когда клуб не работал.
- Как визуально выглядела вечеринка?
Считается, что клуб должен выглядеть как-то особенно: с дизайном, дорогой отделкой, но в рейве мало значения придается антуражу. Это было просто задрапированное брезентом бетонное помещение, на стенах какие-то символы, и всё в очень таких темных тонах. Помещение с низкими потолками, большим танцполом и несколькими комнатами. И по сей день лучшие клубы мира, формирующие тенденции во вкусах и музыке, выглядят так.
Рейв - это не просто музыка, это идея PLUR: Peace (Мир), Love (Любовь), Unity (Единство), Respect (Уважение). Иллюстрация: Александр Ганза
- Какое продолжение было после вечеринок?
Никакого. Вечеринка заканчивалась в 6-7 утра. Нам этого хватало. Я уезжал домой на полученный гонорар, которого мне хватало ровно на такси домой: рублей 30. Все разъезжались и на следующий день опять собирались.
- Но клуб просуществовал не очень долго?
Где-то полгода.
- Потому что у «Эйфории» не складывались отношения с властями?
- Главной проблемой были участковые и местная милиция. Работающие ночью заведения тогда были в диковинку и воспринимались исключительно как проблема. А потом стоящие над местной милицией начальники ухватились за эту «последнюю вечеринку», когда устроили перестрелку. А так власти просто не представляли, что такое рейв и как с ним быть.
- А что такое рейв?
- Общепринято называть это «нелегальным, анисистемным музыкальным отрывом». Лично для меня в то время он был сообществом людей, которые верили, что пришло что-то новое, жили этим новым. Они наследовали во многом идеологию хиппи: мир и равенство на танцполе, социальная свобода, антисистемность, но сейчас эти идеи во многом сохранились лишь в психоделик-культуре (направление музыки - прим. ред.) рейва.
Рейв - это антисистемное явление: отчаянная и по определению безрезультатная попытка создать свое Царство Небесное на Земле.
- Какие исполнители были популярны у рейва?
- Звучание рэйва сформировала Англия. Chemical Brothers, Underworld, Orbital, The Prodigy, Sasha, James Lavelle. Этот список можно долго продолжать.
Возвращаясь к «последней вечеринке» в «Эйфории», когда была перестрелка. Вы были там в ту ночь? (По словам диджея Искандера Гайнуллина, 22 марта 1997 года к клубу подъехали обдолбанные героином гопники и расстреляли из автомата двух студентов, которые вышли покурить на крыльцо)
Нет, так получилось, что был дома и узнал только на утро. В общем-то, и хорошо, что меня не было: мы потом вытаскивали людей. Всех, кто был в тот день в клубе, избили и развезли по участкам. Они там сутки сидели, мы их забирали оттуда, передавали еду. За решеткой оказалось около 200 человек.
То есть была перестрелка, сразу приехали омоновцы, избили и повязали всех, кто там был? После этого клуб ни разу не возобновлял работу?
Да, так и было. Клуб после этого не открывался.
Диджей Искандер Гайнуллин, также выступавший в «Эйфории», сказал, что клубная культура закончилась в 2003 году со смертью Михона (диджей Михаил Геннадьев). Когда она закончилась для вас?
Она не закончилась и не умерла. Просто сейчас она другая. История всегда повторяет себя, и невозможно (даже при той изначальной идеологии рейва) выйти за пределы тенденций развития субкультур. То есть они возникают, собирают вокруг себя прекрасных людей, готовых жертвовать собой ради идеи. Так происходит одно-два поколения. Потом приходят люди, которые хотят на этом зарабатывать деньги, и привносят свои схемы, потому что видят, как сообщество растет. Так продался и весь рейв: была понятна выгода от него. Музыка ушла на второй план, вперед вышел self-promotion (самореклама – прим. ред.).
Клубная культура не умерла, она вступила в новую фазу. К этому нужно относиться спокойно: мир переваривает и обесценивает всё то, что интересного в нём происходит.
- Вы ностальгируете по девяностым?
Я не очень люблю говорить: «Раньше было классно, а сейчас плохо». Я так не считаю, хотя из-за того, что в прессе часто приходится говорить о проблемах, иногда складывается такое впечатление. На самом деле всегда были одни и те же проблемы.
- Одной из ваших идей был клуб «Штат 51»: такой «гламурный» клуб. Как это работало?
Он уже года два-три, как закрыт. «Штат» возник в очень подходящее для него время: весь этот «модный ореол» вокруг клабинга достиг своего апогея и захватил аудитории, которые далеки от соответствующей философии и образа жизни, но которые с удовольствием принимали эту музыку и саму идею танцев до утра. Такая очень позитивная и массовая прослойка модной, не «копающей глубоко» аудитории. Для таких людей и был создан проект. Мы его открывали в попытке создать заведение нового формата. И эта цель была достигнута на определенный срок. Само заведение относится к такой танцевально-барной культуре, которая на тот момент пришла: с бесплатным входом и соответствующими танцами. Не идеал, конечно, но это был очень качественный, больше коммерческий продукт, позволявший нам зарабатывать деньги для своих проектов. Я был одним из 4-х его совладельцев в лучшие времена работы клуба.
- Но контингент там был совершенно другой, в отличие от рейва?
Конечно, это же массовый продукт. Но туда ходили все: отчасти даже рейверы. А все остальные клубы хотели такую же аудиторию, помещение и музыку, как в «Штате».
- С этим вашим «продуктом» вы были не до конца, так ведь?
Это связано с очень важным моментом в моей жизни, на который я среагировал очень радикально. Связан он с приходом христианства в мою жизнь или моим приходом в него. Достаточно серьезные происходили процессы внутри меня, которые не закончились и об этом не в этом интервью. Но (это) поменяло меня сильнее всего, даже сильнее музыки. Я понял, что причастен к не очень «чистому» бизнесу, так скажем.
- В чем бизнес был «нечистым»?
Потому что в основном люди приходили в клубы напиться, познакомиться, найти себе партнера на короткое время. Что, собственно, и отличает масс-культуру. Но напрямую мы не пропагандировали ни алкоголь, ни наркотики. Нет, было очень много здоровых людей в этой культуре. Но, несмотря на то, что я был в тусовке из идейных соображений, всё равно меня это долгое время «точило». Посмотрел, переоценил и всё продал: все доли во всех бизнесах и перестал играть в клубах. Прошел год, прежде чем я смог выбраться из всех иллюзий и вернуться с трезвым пониманием происходящего.
- Гламурные клубы, которые сейчас существуют - это пережитки прошлого?
Заведения типа клубов «Рай», «ICON», «Сладкая жизнь» - это давно уже моветон во всём мире, и никто не придает значения таким местам. Копии дискотек, которые всегда как были, так и будут существовать, но как явление они отмирают, по крайней мере, в других городах. До Казани это добирается медленнее.
Люди приходят в клубы движимые разными мотивами. Для кого-то это музыка, кто-то ищет общения или идеи. Те, кто ходят в заведения так называемого «лакшери-формата», есть мэйнстрим. В большинстве своем они не обременены идеологическими и культурными мотивами. Для них клуб - это не познание, а уход от реальности в сферу удовлетворения своих тривиальных интересов и потребностей: напиться, переспать с девушкой, показать шмотки, разнообразить жизнь или создать ее иллюзию. Пройдя фейсконтроль, они убеждаются, что принадлежат к кому-то и чему-то. Клуб «Ferz», который был после «Штата 51», нещадно эксплуатировал эту историю: легенду об исключительности людей. Это не клубная культура, это - клубная индустрия. Некое место, где людям продают то, что они хотят.
Лакшери - клубы: здесь людям продают иллюзии. Иллюстрация: Александр Ганза
- То есть клубы для них - другая реальность?
Реальность одна, просто люди наполняют ее по-разному. Для этой аудитории это стремление к антуражу, который удовлетворял бы их эго.
- Были серьезные проблемы с Госнаркоконтролем?
В девяностых - нет. Тогда, кажется, лучше знали, как ловить и где искать наркоманов и продавцов. Проблемы начались в 2000-х, когда дяди из 60-х решили, что нужно вот так вот бороться с проблемой, и это продолжается по сей день. ОБНОН (Отдел по Борьбе с Незаконным Оборотом Наркотиков - прим. ред.) - это главный убийца ночной жизни. Я абсолютно уверен, что они хотят как лучше, но не понимают одного: своими действиями они выгоняют людей из клубов, лишая их возможности объединяться и лишая государство возможности взаимодействовать с «опасными аудиториями». При этом в стране до сих пор не существует адекватной методологии определения «наркотического опьянения» и страдает очень много невинных людей, часть из которых - гости города, быстро разносящие по стране плохие новости о Казани. Не все, но многие вечеринки перекрывались. Был серьезный террор, потом - перерыв. Сейчас это опять возвращается.
- Как действуют те, кто, по-вашему, «убийцы ночной жизни»?
Приходят, перекрывают вход и заставляют людей, которые выходят из клуба или которые им не понравятся, сдавать анализы. Какой в этом смысл? Один раз на нашем мероприятии пришли и взяли 300 тестов, из которых 14 оказались положительными. Это где-то 4% от всего числа - то же самое, что и на стадионах и концертах.
- Но этого не избежать?
Невозможно бороться с проблемой наркотиков таким образом. Не лучше ли рассказывать честно о том, что наркотики из себя представляют? Что, съев таблетку, ты не сразу зависимый и завтра бомж на улице. Люди пробуют наркотики. Понимают, что это работает не так, как им говорили. Думают, что их обманули, и, в конце концов, попадают в другие психологические капканы.
Артемий Троицкий для The Guardian описал девяностые, как «попса, гламур, дискотеки и бандиты». Давайте 90-ые ночной жизни Казани в четырех словах.
Революция, новая музыка, неопределенность и хаос.
- Как вы видите сегодняшнюю молодежь?
Почти как раньше, но внутри они совсем другие. Мне очень нравятся те поколения, которые сейчас приходят в клубную культуру. Они во многом более дерзкие и свободные.
- В чем это проявляется?
Они больше выражают себя в моде, они антисистемны. Но эта антисистемность порождает и их большой недостаток: они отрицают всё то, что было до них, отсутствует преемственность. Они приходят и заявляют, что все, кто до них были - мудаки, и вообще всё это неправильно, а они самые лучшие. При этом слушают музыку из девяностых и одеваются в одежду из девяностых.
Что касается ночной жизни, к сожалению, она сильно зависит от политической и экономической ситуаций. Власти во многом не осознают, что ночная жизнь - это значительная часть лица города, что люди ночью тоже живут и проводят время, что это - плодородная почва для поддержки и возникновения субкультур. Пока власть не поймет этого, вся ночная жизнь будет вариться в собственном соку. Такое негативное влияние делает ночную жизнь довольно бедной. Предложения, которые существуют на рынке, продиктованы спросом, и поэтому живут только «коммерческие продукты». Но необходимо, наоборот, поддерживать те субкультурные явления и инициативы, которые не направлены на сиюминутную прибыль и поменяют спрос. Они формируют мощный креативный кластер общества, но при этом не могут существовать на самоокупаемости: арт-пространства, передовые формы искусства, культурный андеграунд и так далее. Из-за того, что этого не происходит, спектр вечерне-ночных развлечений и общественных пространств сводится к барам, питейным заведениям - тем составляющим индустрии, которые нацелены на зарабатывание денег. Никто не хочет создавать продукт, на который придут новые люди. За исключением немногих проектов, как, например, Фабрика Алафузова, и то она страдает от отсутствия должного финансирования и поддержки. Западный пример показывает, что подобные проекты надо поддерживать, тогда у города появляется душа, а лучшие его жители перестают уезжать.
- Кто является частью этих сообществ?
К ним я отношу всех, кто стремится к познанию мира, общению и пока свободен от шаблонов. Люди, готовые проводить свое время вне квартир.
- Вам нравится электронная танцевальная музыка, которая играет сейчас в клубах?
Опять же, в музыке тоже продается контент 10–20-летней давности. Все подходы, формы, структуры ритма те же. Это еще раз зашло, это еще раз перемалывают и слушают, но только другими ушами. Мало что происходит революционного. Вот в девяностые сначала появилась электронная музыка без слов - это был шок, настоящая революция с бочкой на переднем плане! Потом появился брейк-бит и волна трип-хопа. Это всё были новые формы для музыки. Последние явления, которые можно назвать принципиально другими - дабстеп и хай-тек, но и это-то было десять лет назад. После этого практически ничего не происходило. Точнее, происходило, но это лишь соединение и синтез готовых форм. Но мы ждем.
- Ничего не меняется, потому что люди не стремятся делать что-то новое?
Сегодня электронная музыка - часть музыкального бизнеса. Это надо всегда помнить и понимать. Ее в глобальном смысле уже давно продали. Музыкальный рынок и массовые вкусы контролируют медиа: корпорации, букинг-агенства и рекорд-лэйблы. Ничего не меняется, потому что не меняются их запросы в отношении музыкантов. Они готовы покупать и тиражировать только проверенный продукт. При этом если знать, «где копать», то в недрах электронного андеграунда по-прежнему можно найти очень интересные вещи.
Чтобы продвигать новое, нужно создавать не стиль или течение, нужно уметь создавать атмосферу, ореол, легенду.
Когда-то нам удалось сделать популярной психоделик-транс культуру в городе. Всё потому, что мы дали людям возможность услышать эту музыку в той атмосфере, которая помогла им понять ее. Декорации, космические видео, перфомансы, шоу вместе с музыкой становились одним целом и помогали понять смысл психоделического звучания на танцполе. Вне обстановки это просто монотонный бит и странные звуки, но стоит хотя бы раз услышать это в нужной атмосфере, как ты навсегда начинаешь понимать по-другому.
- А вы вообще ходите в клубы сейчас?
Я не хожу в клубы. Я хожу на вечеринки, которые устраивают промо-команды или куда приезжают интересные артисты. Во все остальные периодически захаживаю, чтобы просто понимать происходящее.
- В современных клубах нет музыки?
В регулярных клубах чаще всего нет. Музыка, которая там играет, для меня часто скучна и неинтересна. Правда, мне понравилось в последний раз в Jam Bar.
- Это тогда, когда приезжал ночной мэр Берлина Луйц Ляйхзенринг?
Да-да. Я вообще назвал бы Jam Bar очень полезным клубом. Там как раз и формируется то новое поколение. Кто-то может говорить - гадюшник. По мне, так плевать, как выглядит клуб, главное - люди и атмосфера. В этом плане Jam Bar - большие молодцы. Там чувствуется искренняя энергия.
Андеграунд противостоит мейнстриму и массовой культуре. Иллюстрация: Александр Ганза
Луйц сказал, что Фабрика Алафузова будет самым популярным местом в Казани в ближайшие пять лет. Не очень веритс я.
Надо понимать, что он - уроженец Берлина. А Фабрика Алафузова похожа на часть Берлина по антуражу. Когда он увидел это разрисованное место, конечно, для него оно показалось близким. Ему же не объяснишь, что Андрей Питулов (владелец Фабрики Алафузова - прим. ред.) вынужден сам барахтаться и влезать в долги и никто особо его не поддерживает, лишь наблюдая, что же с ним будет. В Берлине просто за то, что ты состоишь в клубной комиссии (аналог «Ночной мэрии»), тебе снижают налоги, есть система поддержки некоммерческих инициатив. Они понимают, что общество формируется не в супермаркетах, офисах и предприятиях общественного питания. Оно зарождается там, где в условиях свободы люди могут самовыражаться и творить.
- Два нашумевших фестиваля прошли в Казани: Unsound Dislocation и ArenaLand. Вы говорили, что Unsound провалился.
Да, потому что электричеством занялись художники. Про то, что фестиваль провалился, говорил не только я. Сами организаторы назвали его худшим в истории.
- По вашему мнению, лучше так или никак?
Лучше никак. Хотя инициатива ребят из «Смены» достойна уважения.
То есть такие громкие слова, как «зарубежный фестиваль приезжает в Казань», меркнут по сравнению с жесткими неполадками, которые возникли?
Конечно. На Unsound пришло очень много людей, которые в принципе первый раз пришли на open air в индустриальной зоне. Пришли, обломались и еще долго не появятся. Для многих из них теперь закрыта тема появления на подобных событиях. Им должно было понравиться, чтобы они вернулись еще раз. Но им не понравилось, и они не вернутся. И тусовка не растет: как было несколько сот человек, так и осталось. Здесь всё просто: предложение должно вдохновлять и порождать спрос.
- А ArenaLand?
Здесь тоже много можно говорить о минусах, но в таких случаях, как ArenaLand и Unsound, я просто жму руку ребятам за то, что они пытаются это сделать. Понятно, что это отразилось на имидже подобных событий. Но, тем не менее, ArenaLand же будет еще на следующий год, и они учтут свои ошибки. Вот Unsound-а не будет: они приехали, уехали и никогда не вернуться сюда. А ArenaLand - это домашний проект, неудачи которого можно потерпеть, чтобы он развивался.
Почему вы так критикуете бар «Соль»? (в интервью kazan24 Артур сказал, что ему непонятна их (владельцев бара «Соль» — прим. ред.) достаточно снобская позиция и нежелание расти, становиться лучше)
Потому я знаю, что такое настоящий клуб, атмосфера и тусовка.
- «Соль» хуже, чем Jam Bar?
Однозначно да. В Jam Bar чувствуются жизнь и формирование нового поколения. Я уже говорил, что «Соль» - скопированный в московских подворотнях концепт, не имеющий своего лица и спекулирующий на штампах хипстерской волны. Есть большая разница между теми, кто растет, и теми, кто думает, что вырос. Отличия между ними примерно такие же. До этого совладельцы «Соли» держали лейбл «Как так», и этим делом ребята занимались искреннее. А сейчас, как я думаю, их мало интересует развитие культуры. Их интересуют выручки и стабильность, и это заметно.
- Четыре слова, которые описывают ночную жизнь сейчас.
Разорванность, однотипность, на пороге чего-то нового и страдающие от системы.
- А могут они эту систему разрушить?
Нет, скорее, система разрушит их. Систему нельзя разрушить лобовой атакой, да и зачем это делать? Нужно уметь договариваться.
Артур Хосровян (ночной мэр, один из продюсеров «Штаба») и Президент РТ Рустам Минниханов на встрече с представителями креативных индустрий. Фотография предоставлена собеседником
- Вы, похоже, не любите говорить о «Ночной мэрии»?
Не люблю только по одной причине. Мы, наша команда, всегда были людьми дела: делали проекты, работали в областях довольно авангардных и сделали очень много всего. Вся эта история с Ночной мэрией - начало очень долгого процесса. По факту она имеет лишь одобрение президента, план действий и некоторые ресурсы.
Если откровенно, у нас нет плана дальше, чем на один-два шага вперед, потому что дело абсолютно новое. Лучше сначала что-то сделать, а потом трубить.
- Вы имеете государственные ресурсы?
Нет, это наши собственные деньги. Государство ничего не выделяет, и мы ничего не просим. «Ночная мэрия» сегодня - это больше идея, чем конкретное дело. И каждый раз, когда я говорю о ней, я понимаю, что лично несу ответственность за свои слова. Мне пока сказать нечего, потому что мы всё еще изучаем систему изнутри. Все думают: «О, появилась “Ночная мэрия”, сейчас разрешат рейвы». Нет, так линейно это не работает. В других городах и странах на это ушли долгие годы.
- То есть вам от лица «Ночной мэрии» пока людям предложить нечего?
А мы и не предлагаем. У нас другая задача - объединить сообщество и сделать так, чтобы его интересы были услышаны: создать условия для тех, кто готов что-то интересное предложить людям. Что-то мы уже сделали: выстраиваются отношения с городом, республикой и представителями вечерне-ночной индустрии и субкультур, готовится «ночная карта» города, подключились к решению проблемы рейдов в клубах. Сейчас готовимся к новому сезону. К апрелю–маю нужно будет активизировать парки и инициировать ряд крупных проектов. Конечно, делаем, но всё это в процессе и во многом зависит от поддержки города и республики. Поэтому я говорю об этом осторожно.
- Однако в издании «Инде» вас номинировали на «Хайпожора года». (Как пишет издание, «сфера его (Артура - прим. ред.) полномочий ясна не до конца и пока, кажется, ограничивается производством оценочных суждений <…> То бар «Соль» раскритикует за «отсутствие души и уникальности», то публику гей-клубов «педиками» и «извращенцами» назовет <…>)
Знаете, вокруг нас есть люди, которые готовы нам содействовать. Но и в то же время есть люди, которые просто используют не совсем «чистоплотные» поводы для приобретения аудитории. Как в случае с «Инде», например. К тому же надо понимать, что эти люди не видели Казани еще несколько лет назад, а теперь пишут про то, что здесь происходит. Это и есть настоящее хайпожорство. Они ничего не производят и лишь спекулируют на информации, искажая ее. Могу лишь сказать, что всегда вокруг тех, кто делает или предпринимает попытки изменить мир к лучшему, есть те самые собаки, которые лают на караван.
- У вас всегда были такие плохие отношения с «Инде»?
У нас с ними вообще никаких отношений нет. Накинулись они лично на меня, потому что я дважды в интервью задел их за живое. Я высказался о гей-клубах (Артур в интервью Интернет-изданию kazan24: «Говорят, они [гей-клубы - прим. ред.] тоже есть, но, скорее всего, там не столько танцуют, сколько снимают друг друга. Это больше места для извращенцев и одержимых идеями быстрого однополого секса. Надо будет спросить у знакомых п..ков, что там происходит») и о «Соли». То есть, по всей видимости, я задел их самые больные темы: сексуальную ориентацию и любимую забегаловку.
- Тем не менее, вы лидируете. За вас проголосовало более 300 человек.
Классно. Среди них точно есть 10-15 друзей!
- Вернемся к «Ночной мэрии». Как Рустам Нургалиевич утвердил вашу кандидатуру?
Мы уже работали с Аппаратом Президента, и он знал, что такая инициатива была необходима. Зеленый свет от президента - большой плюс, хотя и этого недостаточно. Вообще я считаю себя скорее «исполняющим обязанности», и меня больше интересует результат, чем эти формулировки. К тому же словосочетание «Ночная мэрия» настолько ассоциируется у людей с альтернативой «дневной мэрии», что порой думаешь: «надо было назвать эту историю немного по-другому!».
Звание «Ночного мэра» звучит довольно официально: оно получило одобрение власти и в СМИ активно обсуждали это. Назревает такой вопрос: кто подчиняется ночному мэру, и кому, в свою очередь, подчиняется ночной мэр?
Никто и никому. Это человек, действующий от лица команды по собственной инициативе. Естественно, мы считаемся с интересами и индустрии, и политической системы. В общем понимании, мы каким-то образом ей подчиняемся, но прямого начальника над нами нет.
- Вы говорили про путеводитель по вечерне-ночной Казани. В городе достаточно мест, чтобы его сделать?
Конечно, мы же имеем в виду не только ночные клубы, а интересные вечерние маршруты, парки. Задача «Ночной мэрии» не сделать больше клубов, а сделать ночную жизнь разнообразной, безопасной и способной удовлетворять потребности большей аудитории, чем сейчас.
- Безопасность - это полиция?
Да, в том числе и безопасность для нас со стороны властей.
Ксения Дудкина, редакция Include
Иллюстрации: Александр Ганза
Фотографии предоставлены собеседником
