В результате освоения данной главы студент должен:

знать

• специфику и противоречивый характер взаимоотношения политики и морали;
• содержание классических и современных подходов к обоснованию политической этики;
• принципы и нормы современной парламентской этики;

уметь

• анализировать этические коллизии и конфликтогенные зоны в сфере публичной политики, государственного и муниципального управления;
• определять этический стандарт современного политика;
• определять диапазон применимости правил предупреждения конфликта интересов в публичной сфере современного общества;
• выявлять негативный и конструктивный потенциал политического конфликта, способы и механизмы его разрешения;

владеть

• навыками осмысления и творческой интерпретации основных подходов к обоснованию политической этики;
• навыками анализа конфликтных ситуаций и современных технологий ведения переговоров.

Политика и мораль. Проблема обоснования политической этики

Вопрос о соотношении политики и морали – один из тех вопросов, которые называют "вечными". Как справедливо замечает Б. Сутор, даже те, кого политика мало интересует, инстинктивно чувствуют, что это та сфера действия, в которой люди имеют особую власть для принятия решений, касающихся всех. Поэтому подозрение и опасение, что "те там наверху" используют свою власть себе в выгоду и нам в убыток, всегда скрыто присутствуют и легко находят себе почву. В то же время сами политики постоянно используют моральные понятия и категории в политических дискуссиях, апеллируя к таким высоким ценностям, как свобода, справедливость, общественное благо. Очень часто при этом политически спорные вопросы сводятся к абстрактным морализирующим лозунгам, открытая дискуссия относительно реально существующих проблем и политические аргументы подменяются моральными оценками, в том числе нередко с целью моральной дисквалификации политических оппонентов.

С другой стороны, начиная с итальянского мыслителя и политического деятеля эпохи Возрождения Н. Макиавелли, в философской науке и политической практике существует тенденция отказа политики от морали, оправдывающая использование любых средств для достижения политических целей. Однако использование недобросовестных средств в политической борьбе, намеренное искажение информации и политическая ложь никогда не способствовали нравственному оздоровлению общества, вели либо к двойной морали, либо к более тяжелым последствиям (будь то противоречивые обоснования политики США в отношении Вьетнама в 1960-е гг. или "чеченская проблема" в современной России).

Безразличие к вопросам морали обнаруживает себя и возрастает в плюралистическом обществе, что не может не заставить нас задаться вопросом: должен ли свободный политический порядок иметь в своей основе базовые ценности общего порядка или он должен ориентироваться на внеморальность политики?

Указанные проблемы составляют основной предмет политической морали (политической этики).

В широком философском плане политическая этика призвана объяснить, каким образом политика связана с моралью, насколько применимы моральные оценки к политике и как совмещаются моральные представления о добре и зле с реальной политической деятельностью, в основе которой, как указав еще Макиавелли, лежат принципы пользы, политической целесообразности и государственной выгоды.

В более узком, прикладном значении политическая этика как особый вид этики профессиональной является нормативной основой политической деятельности. Она призвана формулировать моральные принципы и нормы, регулирующие поведение людей в сфере политики, задавать ориентиры политическим решениям и действиям. В этом своем значении политическая этика регулирует не только поступки людей, связанных с политикой, но и всех граждан, когда дело касается "большой" или "малой" политики. Она воздействует на граждан и тогда, когда им предстоит реализовать свои избирательные права.

Проблема нравственного (этического) обоснования политики, необходимости и возможности применения нравственных критериев к политической деятельности, занимала философскую и политическую мысль, начиная с этических учений древних мыслителей, и нашла свое отражение в произведениях Аристотеля, Платона, Конфуция, в христианском социальном учении, в этике Канта. Уже античные мыслители обращались не только к общечеловеческим аспектам морали, характеризующим этическое пространство, но и пытались сконструировать модель идеального справедливого государства и государственного управления, впервые поставили вопрос о соотношении политики и морали. Осмыслению значения морально-этического аспекта в политической деятельности отводилось центральное место в конфуцианстве, отдававшем приоритет морально-этическим регуляторам жизни общества над формально-правовыми. Наиболее последовательно эта точка зрения была обоснована уже в Новое время в философии Канта, считавшего, что нравственность должна быть выше политики, так как политика по своей сути должна служить гуманным идеалам справедливости. С именем Канта связывают пересмотр в этике проблемы отношения целей и средств в политической деятельности. Безусловной заслугой немецкого философа является последовательная защита самоценности человеческой личности, основывавшаяся на убеждении, что никто не имеет права манипулировать человеком как средством ни от своего имени, ни от имени общества, в том числе для достижения самых высоких целей.

В то же время с самого начала в этической мысли обнаружились и серьезные расхождения в трактовке вопроса о соотношении политики и морали, на которых следует специально остановиться. Так, если Аристотель в своих проектах идеального государства стремился ориентироваться на современную ему политическую практику и заботился прежде всего о стабильности политических учреждений, то, в отличие от него, Платон связывал лучшее устройство государства с правлением лучших людей, а худшим считал то правление, где превалируют материальные, а не моральные ценности.

Указанные различия во взглядах на государственное устройство двух выдающихся философов имеют принципиальное значение с точки зрения особенностей современного политического развития. В сущности, именно от Платона и Аристотеля берут начало две противоположные традиции в мировой политической мысли и политической практике, касающиеся осмысления и трактовки природы государства и государственной власти. Для одной из них (идущей от Платона и далее через идею "общей воли" Руссо к концепции государства и власти, выработанной основоположниками марксизма) главным вопросом при осмыслении природы государства и власти был вопрос о том, "кто правит?". В противоположность этому, сторонники другой традиции (идущей от Аристотеля) строили свою позицию, исходя из вопроса "что правит?" – правит ли закон в данном государстве и одинаков ли этот закон для всех, в том числе для самой власти? Естественно, что для представителей этой традиции политической мысли главное заключалось в том, как правильно организовать государственную власть и ее институты, чтобы они служили интересам личности и общества в целом. И напротив, попытки сконструировать подобную платоновской "республике философов" идеократическую модель государства, построенную на власти одной идеи, были заранее обречены на провал, поскольку переносили реального человека в мир утопии, противоречащий человеческой природе. И не случайно в XX в. утопия Платона не выдержала испытание временем. Идеократии выродились в тоталитарные режимы. По еще раньше, в Новое время, эта проблема оказалась в центре внимания американских теоретиков и практиков государственного строительства – "отцов основателей" американской нации, считавших, как, например, А. Гамильтон, что в политике, как и в религии, неразумно обращать в веру огнем и мечом, ибо преследования редко избавляют от ересей как в том, так и в другом случае.

Все сказанное подводит нас к основной мысли, заключающейся в том, что в таком сложном вопросе, каким является вопрос об отношении политики и морали, необходимо избегать двух крайностей . 1) недооценки значения морального аспекта в политике ; 2) его переоценки в области политики как особой специфической сферы жизни общества.

Задача политической этики как постижения принципов и норм политических порядков и действий как раз и состоит, как пишет Б. Сутор в упоминаемой нами книге, в том, что она должна видеть моральную несостоятельность той политики и тех политиков, которые, с одной стороны, недооценивают роль этических норм в политической деятельности, с другой стороны, предъявляют к ней чрезмерные моральные требования.

Политика, конечно, не может обойтись без морали и тем более не может быть к ней индифферентной. Этот очевидный факт подтверждается, кроме прочего, частыми примерами использования моральных оценок в политических дискуссиях, о которых мы упоминали выше и которые были бы невозможны, если бы политические вопросы не были одновременно в значительной степени и моральными вопросами. Это объясняется тем, что политика занимается проблемами взаимоотношений людей, которые не могут быть морально нейтральными, сталкивающимися интересами и их возможным примирением на основе принципов добра и справедливости. Поэтому методы политики должны вписываться в рамки существующих представлений о добре и зле. Более того, политика в принципе не может быть свободной от моральной ответственности, ибо люди, занимающиеся политикой и тем самым берущие на себя функцию выступать от имени всего общества, уже возлагают на себя ответственность за судьбу общества и его граждан. С другой стороны, в связи с наличием у политиков властных полномочий и реальных средств принуждения всегда существует опасность их злоупотребления властью в ущерб многим людям. Это также доказывает важность морального аспекта в политике, необходимость осмысления ее моральных оснований, ее созидательных целей, дозволенных средств и желательных способов поведения людей в политике.

По мнению специалистов, в современных условиях позиция отказа от нравственных критериев политики неприемлема по многим причинам. Во-первых, многократно возросла "цена" политических решений с точки зрения их воздействия на судьбы людей. Во-вторых, в условиях демократизации резко повышается зависимость политиков от общественного мнения. В-третьих , намного больше стала информированность людей о различных аспектах принятия политических решений.

Однако если опасность освобождения политики от нравственных критериев хорошо известна и о ней много говорят и пишут, то гораздо меньше внимания уделяется другой крайности или другой опасности – переоценке моральных аспектов в сфере политической деятельности. Такая опасность всегда существует, и чаще всего мы сталкиваемся с двумя ее сторонами: 1) когда политика стремится притязать на роль проводника моральных установок, определять моральное ядро личности; 2) когда к самой политике предъявляют завышенные моральные требования, стремятся подчинить политику морали.

Прежде всего, политика ни в коей мере не должна заниматься излишним морализаторством, не должна покушаться на моральную самостоятельность личности, ее свободу выбора и пытаться взять на себя несвойственные ей функции реализации моральных предписаний. Такая практика известна в истории многих недемократических режимов и особенно в тоталитарных идеологиях и системах XX в., когда политики, используя свое положение, стремились стать "совестью народа" и решать за людей, как им надо поступать. В лучшем случае это приводило к извращению самой сути политики, в худшем – к тирании, моральному деспотизму. Опыт истории показал, что политика не может непосредственно улучшить мораль людей, создать "нового человека". Главная ее задача – способствовать созданию и улучшению внешних условий человеческого взаимодействия, научить людей жить вместе и на этом пути облегчить людям нравственное поведение.

Особенно это относится к современным демократическим государствам, сущностными чертами которых являются автономность личности, политический, экономический и идейный плюрализм, развитое гражданское общество. В таких обществах политика не должна и не может брать на себя выполнение задач непосредственного проведения морали, определения системы ценностей и интересов людей. Как показывает опыт развитых демократий, свободная, соответствующая плюралистическому обществу политика устанавливает только рамочные условия для общественного развития и не претендует на то, чего она не может и не должна делать.

Здесь нам необходимо вернуться к понятию "политическая этика", как его понимает современная наука. По мнению исследователей, сама политическая этика могла возникнуть только в условиях современного демократического общества. Элементы политической этики, ориентировавшие политическую деятельность на необходимость соблюдения нравственности, требовавшей морали, умеренности и толерантности в политике, использовались, конечно, и в античном греческом полисе и были включены греческими мудрецами в политический контекст. Однако применять понятие "политическая этика" к тому времени можно только с достаточной степенью условности, если учесть, что ни общество, ни личность в античном полисе не обладали автономией, были тотально включены в государство. Поэтому по-настоящему потребность в политической этике возникла только в Новое и Новейшее время при освобождении личности и общества от опеки государства, при переходе от подданнической, патерналистской культуры к культуре политического участия. Тогда же политическая деятельность и стала нуждаться в особой регуляции.

Политическая этика современного общества по своему определению не может допускать моральный диктат и излишнее морализаторство, она не должна претендовать ни на что другое, кроме как быть регулятором общедемократического принципа свободы в политической деятельности, служить тому, чтобы с помощью институтов представительной демократии, принципа разделения властей и механизма узаконения конфликтов поставить государственную власть под контроль гражданского общества. Главная ее цель должна состоять не в том, чтобы покончить с политическим противоборством, а в том, чтобы привнести в него культуру. Ее главные требования должны сводиться к требованиям самоограничения власти, установления верховенства закона, автономности личности, толерантности, защиты прав и свобод граждан. Не освобождая политику от моральной ответственности, а наоборот, выявляя степень такой ответственности, политическая этика должна в то же время, но замечанию Б. Сутора, освобождать ее от чрезмерной моральной нагрузки, а моральное сознание – от неуместного наставничества со стороны политики.

Опасным заблуждением является сделавшееся привычным стремление считать лучшим в моральном отношении тот строй, который предъявляет к гражданам более высокие и наивысшие моральные требования. Порядок, при котором граждан привлекают к исполнению долга через мораль, а не через право и институты, – плохой политический порядок. Морально оправданным будет скорее та общественная система, которая, исходя из амбивалентности человеческого характера, ставит необходимые ограничения дурным наклонностям людей и в то же время открывает максимальный простор для реализации их способностей к добру. В целом это означает, что политика должна моральными средствами регулировать политические отношения, способствовать тому, чтобы право и политические институты формировали политически мыслящего и политически действующего гражданина. Во всем остальном необходимо предоставлять человеку свободу, которой он мог бы, руководствуясь указаниями собственной совести, пользоваться для нравственного самоопределения и личного самосовершенствования.

До сих пор мы говорили о том, насколько неуместно в современном обществе излишнее морализаторство со стороны политики. Не меньшую опасность представляет также абсолютизация моральных требований, которые предъявляются к самой политике, приобретая форму этического ригоризма, а нередко и форму морального фундаментализма.

Как ни важна моральная сторона политических решений и действий, нельзя забывать и о том, что политика всегда была и остается специфической областью человеческих отношений, значительно отличающейся от сферы неполитических моральных отношений. Нельзя отрицать тот факт, что по самой своей природе политика и мораль имеют разные основания. В морали превалируют идеальные категории "добра" и "зла", "справедливости" и "несправедливости", а политика должна считаться с реальными обстоятельствами, ориентироваться на конкретный результат. В ней действуют особые законы и правила, борьба различных социальных сил, политических партий, отстаивающих ту или иную позицию, в зависимости от своих интересов и ценностей. Уже поэтому, понятие справедливости, как и сам вопрос о соотношении целей и средств в политической деятельности, не могут рассматриваться точно так же, как в сфере неполитических отношений и, по крайней мере, не должны трактоваться упрощенно.

Политика, как уже говорилось выше, никогда не была и не может быть свободной от ценностей, она всегда будет апеллировать к морали, так как иначе невозможно соединить конкретный, персонифицированный властный интерес с безличным всеобщим благом. Однако верно также и другое утверждение: хотя политика должна соответствовать этическим критериям, она не может определяться только ими. По мнению Сутора, именно это положение должно стать исходным, если мы хотим привнести культуру в неизбежное для политики политическое противоборство. Многие политические вопросы нельзя решить одними моральными средствами и качество политики не может задаваться только нравственностью политиков. Более плодотворной, поэтому, представляется точка зрения, согласно которой нравственность политики зависит от того, насколько она успешна, удается ли ей разумно применять средства для мирного урегулирования конфликтов, обеспечения свободы и умножения социальной справедливости.

В предвыборной гонке США была отмечена удивительная способность Дональда Трампа высказывать свои политические убеждения посредством определенных методик и правил. Настоящий президент США является харизматичным управляющим, способным влиять на массы.

1. Страх. «Среди мусульман есть много ненависти к американцам, 25% согласны, что насилие против американцев оправдано, шариат признает убийства среди неверующих, обезглавливание, и будет только и хуже!» — говорил Трамп в одной из своих речей. Таким образом, он использовал страх, как одну из сильнейших эмоций. Он приковывает внимание к тому, что пугает, блокирует более осмысленное мышление.

Поскольку жить в страхе неприятно, страх быстро перерастает в гнев. Трамп убеждает в том, что другие насильники, источник гнева – сторонние люди, те, что не влияли на ход голосования. Такая тактика запугивания делает людей уязвимыми, президент же обещает вернуть каждому гражданину чувство безопасности.

1. Чувство юмора. Во время поражений в дебатах он шутит. Люди же не могут злиться на того, кто заставляет бесконтрольно смеяться.
2. Статистика. Трамп приводит в доказательство результаты исследований, рейтинги, говорит, в чем он лучше многих, сама статистика не всегда соответствует реалиям, однако позволяет утвердить его собственные взгляды.
3. Он преподносит себя победителем. «О тех вещах, в которых я хорош: люди меня любят, уважают то, что я говорю.» Он говорит, что никто не сможет защитить население США, кроме него. Он преподносит себя как сильного лидера. Дональд обещает тотальное доминирование, обещает побеждать в каждой сфере всегда, гарантированно.
4. Ведет себя высокомерно. Это позволяет убедить людей в своем превосходстве над другими.

Техника политического убеждения В.В. Путина

Политические убеждения Путина базируются на нескольких основных правилах. Владимир Владимирович во время публичных выступлений использует предельно четкие и динамичные движения и жесты, а речь он строит на принципах логики, подкрепляя ее фактами. Президент России всегда проявляет себя как тактичный собеседник:

• сопереживает, выслушивает и воодушевляет собеседника вести речь о себе;
• дает почувствовать другому человеку значительность и превосходство в определенной области, делая это предельно искренне;
• проявляет к нему настоящий интерес;
• запоминает имя, фамилию и отчество оппонента;
• не использует в речи незнакомые слова и жаргон.

Такую тактику ведения диалога можно пронаблюдать на ежегодной «Прямой лини президента». В некоторых случаях президент использует распространенную лексическую фигуру «да, но», она позволяет при видимом согласии со взглядами собеседника тактично опровергнуть или поставить под сомнение его позицию.

Способы пропаганды политических убеждений

Сознанием людей управляет массовая коммуникация, пропаганда и процесс убеждения представляют собой отлаженный механизм. Ввиду отсутствия индивидуальности у людей, методы управления ими универсальны. К методам политического регулирования относят убеждение и принуждение, осуществляются они следующими способами:

1. Метод «40 на 60». Его суть заключается в создании СМИ, которые публикуют информацию в интересах оппозиции. Завоевав постепенно доверие аудитории, журналисты начинают периодически размещать дезинформацию, которая автоматически читателями или зрителями воспринимается как правдивая. Такой способ пропаганды довольно эффективен, поскольку «рассекречивается» людьми в редких случаях.
2. Жертвоприношение. Метод заключается в нахождении жертвы, в роли которой в политическом пространстве может выступать целое государство, против него объединяется несколько других. В данном случае могут пропагандироваться даже расистские убеждения.
3. Лжецитаты. Способ манипулирования массовым сознанием заключается в приписывании политическому деятелю тех фраз и слов, что человек не произносил.
4. Большая ложь. Она, как правило, используется в экстренных ситуациях, к примеру, чтобы мобилизовать силы людей в военных конфликтах. Недостаток этого метода заключается в быстрой проверке достоверности информации заинтересованных в политике людей.
5. Игра на контрастах. Именно на фоне контрастов сравнивается политика деятелей разных времен. Но обществу свойственно прогрессировать, более того - каждое новое поколение становится несколько лучше прежнего, ввиду чего улучшаются и условия жизни.
6. «Свои ребята». В данном случае используются языковые средства выражения убеждения в политическом дискурсе. Цель этого метода состоит в желании установить доверие с целевой аудиторией, как с близкими по духу людьми, на основании того, что выступающий, его идеи, предложения, высказывания правильны, поскольку принадлежат простому народу.
7. «Метод отрицательных групп отнесения». Этот метод заключается в создании иллюзии элитарности людей, принадлежащих к определенной партии, к примеру. Каждый человек желает себя чувствовать важным, особенным, отличным от других.
8. «Продвижение через медиаторов». Пропаганда политических взглядов в данном случае осуществляется через общественных деятелей, известных людей, актеров, певцов.
9. Отвлечение внимания. Его суть заключается в отвлечении внимания граждан от настоящих социальных проблем, держа их в плену вопросов, не имеющих реального значения.

Каждый из вышеперечисленных методов оказывает влияние на людей. В зависимости от целевой аудитории подбирается метод воздействия.

Как пропагандируются пацифисткие убеждения?

Пацифисткие убеждения пропагандируются посредством митингов, забастовок. Пацифисты выступают против войны в любом ее проявлении. В современное время пацифистские убеждения распространяются относительно разработки и распространения ядерного оружия. Яркими представителями пацифизма являлись в свое время Лев Толстой, Боб Марли, Джон Леннон, Брижит Бардо, Мохаммед Али и др.

Пацифисты убеждают окружающих в том, что конфликтов должно быть решено лояльным и толерантным путем. Пацифисты считают войну глупостью, пережитком прошлого.

Польза и вред политических убеждений

Этика убеждения характеризует политику как средство регулирования общественных мнений и настроений. Политическую пропаганду не всегда нужно рассматривать с отрицательной точки зрения. Зачастую политические убеждения транслируют достоверную информация, для ее донесения до целевой аудитории используются определенные методы привлечения внимания.

Польза политических убеждений:

• информирование граждан о той или иной политической ситуации;
• агитация в пользу того или иного политического деятеля;
• продвижение чьих-то интересов;
• формирование общественного мнения.

Вред политических убеждений:

• возможное дезинформирование граждан;
• отрицательная пропаганда;
• внушение ложных установок.

Особенности восприятия разных людей

Ввиду индивидуальных особенностей людей, определяется несколько типов восприятия информации. Всем известно, что мужчины – визуалы, а женщины – аудиалы. Поэтому мужчины лучше воспринимают политическую информацию с телевизионных экранов посредством просмотра передач на такие темы, женщинам же достаточно только прослушать такого рода сообщение.

Мужчина схватывает и оценивает ситуацию в целом, для женщин же важны мелочи. В восприятии убеждений женщины склонны преувеличивать их значимость, а мужчины — преуменьшать.

В зависимости от возраста информация из одного канала информации может быть воспринята как достоверная или лживая. К примеру, молодежь не поставит под сомнение достоверность политического сообщения, опубликованного на там сайте, на котором они привыкли узнавать новости, пожилые же могут не поверить этой информации, для них более весомым по значимости источником информации является телевизор или газета.

Знания о том, как распространять информацию, находить свою целевую аудиторию и использовать методы убеждения важны для счастливой и успешной жизни. Человек, интересующийся новой информацией, изучающий различные биографии, документы и важные материалы более осведомленный и уверенный в себе и своих взглядах. Для расширения кругозора и своей компетентности важно общаться с интересными, увлеченными людьми, изучать биографии исторических деятелей и успешных людей, перенимать их опыт.

главную сущностную цель социализма – обеспечить освобождение человека труда, удовлетворение его потребностей и интересов. Так сама жизнь “перевертывала” сущностные связи между целью и средством, меняла их местами, придавала средствам в сознании людей ореол цели, отводила им центральное место. Пока была еще жива ленинская гвардия, она пыталась объяснить суть дела. Так, председатель совнаркома А.Рыков говорил в 1929 г.: “Вопросы, касающиеся вещей и технических вопросов, совершенно справедливо занимают огромное место в нашей жизни, но нельзя забывать того, что все это существует для людей – для рабочих и для крестьян”. Реальное переворачивание соотношения цели и средств по необходимости было долговременным. Опираясь на эту объективно-субъективную предпосылку, И.Сталин и его окружение предприняли вторую попытку “построить социализм любой ценой”, встав на путь забегания, стали исповедовать и осуществлять формулу “цель оправдывает средства”, явившуюся откровенным оправданием субъективизма и волюнтаризма, официальным согласием с нетерпением масс, желавших, невзирая на условия, на реальные возможности и средства, достичь конечной цели – социализма, получить связанные с социализмом блага, а точнее – их пропагандистское изображение, ибо общество еще не располагало необходимыми для реального социализма средствами. Так возникло общество-монстр, или казарменным псевдосоциализм, клявшееся в своем служении трудящимся, но бывшее на деле реализацией социального идеала партийно-государственной бюрократии.

Как показывает опыт Советского Союза и не только его, если делается попытка построить социализм любой ценой и при этом применяются не совместимые с природой социализма антигуманные средства, цель не будет достигнута. Использование средств, не совместимых с избранной целью, изменяет направление и характер самого развития, приводит к весьма неожиданным результатам. В этом и заключается вся пагубность неадекватных средств решения революционных задач, достижения социалистической цели, тех средств, которые навязывали обществу сталинизм, маоизм, полпотизм и т.п. Они разру

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО

шали не то, что следовало разрушать, и создавали нечто другое в сравнении с тем, что обещали.

Цель и средство*. Но каково же тогда действительное отношение между этикой и политикой? Неужели между ними, как порой говорилось, нет ничего общего? Или же, напротив, следует считать правильным, что “одна и та же” этика имеет силу и для политического действования, как и для любого другого? Иногда предполагалось, что это два совершенно альтернативных утверждения: правильно либо одно, либо другое. Но разве есть правда в том, что хоть какой-нибудь этикой в мире могли быть выдвинуты содержательно тождественные заповеди применительно к эротическим и деловым, семейным и служебным отношениям, отношениям к жене, зеленщице, сыну, конкурентам, другу, подсудимым? Разве для этических требований, предъявляемых к политике, должно быть действительно так безразлично, что она оперирует

*Данная статья – извлечение из большой работы Макса Вебера “Политика как призвание и профессия” (Вебер М. Избранные произведения. М. , 1990, с. 644-706).при помощи весьма специфического средства – власти, за которой стоит насилие? <...> Чем, кроме личности деспотов и дилетантизма отличается господство рабочих и солдатских Советов от господства любого властелина старого режима? Чем отличается полемика большинства представителей самой якобы новой этики против критикуемых ими противников от полемики каких-нибудь других демагогов? Благородными намерениями! – следует ответ. Хорошо. Но ведь речь здесь идет именно о средстве, а на благородство конечных намерений совершенно так же притязают с полной субъективной честностью и уязвляемые враждой противники. <...>

Если вывод акосмической этики любви гласит: “Не противостоять злу насилием”, – то для политика имеет силу прямо противоположное: ты должен насильственно противостоять злу, иначе за то, что зло возьмет верх, ответствен ты...

Мы должны уяснить себе, что всякое этически ориентированное действование может подчиняться двум фундаментально различным, непримиримо противоположным максимам: оно может быть ориентировано

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО

либо на “этику убеждения”, либо на “этику ответственности”. Но в том смысле, что этика убеждения оказалась бы тождественной безответственности, а этика ответственности – тождественной беспринципности. Об этом, конечно, нет и речи. Но глубинная противоположность существует между тем, действуют ли по максиме этики убеждения – на языке религий: “Христианин поступает как должно, а в отношении результата уповает на Бога”, – или же действуют по максиме ответственности: надо расплачиваться за (предвидимые) последствия своих действий. <...>

Главное средство политики – насилие, а сколь важно напряжение между средством и целью с этической точки зрения – об этом вы можете судить по тому, что эта сторона (революционные социалисты – А.Б.) нравственно отвергает “деспотических политиков” старого режима из-за использования ими тех же самых средств, как бы ни был оправдан отказ от их целей.

Что касается освящения средств целью, то здесь этика убеждения вообще, кажется, терпит крушение. Конечно, логически у нее есть лишь возможность отвергать всякое поведение, использующее нравственно опасные средства. Правда, в реальном мире мы снова и снова сталкиваемся с примерами, когда исповедующий этику убеждения внезапно превращается в хилиастического пророка, как, например, те, кто, проповедуя в настоящий момент “любовь против насилия”, в следующее мгновение призывает к насилию – к последнему насилию, которое привело бы к уничтожению всякого насилия, точно так же, как наши военные при каждом наступлении говорили солдатам: это наступление – последнее, оно приведет к победе и, следовательно, к миру. Исповедующий этику убеждения не выносит этической иррациональности мира. Он является космически-этическим “рационалистом”. Конечно, каждый из вас, кто знает Достоевского, помнит сцену с Великим инквизитором, где эта проблема изложена верно. Невозможно напялить один колпак на этику убеждения и этику ответственности или этически декретировать, какая цель должна освящать какое средство, если этому принципу вообще делаются какие-то уступки. < ... >

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО

Древней проблемой теодицеи как раз и является вопрос: почему же это сила, изображаемая одновременно как всемогущая и благая, смогла создать такой иррациональный мир незаслуженного страдания, безнаказанной несправедливости и неисправимой глупости? Либо она не есть одно, либо же она не есть другое; или жизнью правят совершенно иные принципы возмещения и воздаяния, такие, которые можем толковать метафизически, или же такие, которые навсегда будут недоступны нашему толкованию. Проблема опыта иррациональности мира и была движущей силой всякого религиозного развития. Индийское учение о карме и персидский дуализм, первородный грех, предопределение и Deus absconditus – все они выросли из этого опыта. И первые христиане весьма точно знали, что миром управляют демоны, что тот, кто связывается с политикой, то есть с властью и насилием как средствами, заключает пакт с дьявольскими силами и что по отношению к его действованию не то истинно, что из доброго может следовать только доброе, а из злого лишь злое, но зачастую наоборот. Кто не видит этого, тот в политическом отношении действительно ребенок. <...>

Таким образом, проблему политической этики ставит отнюдь не современное, рожденное ренессансным культом героев неверие. Все религии бились над этой проблемой с самым различным успехом, и потому, что было сказано, иначе и быть не могло. Именно специфическое средство легитимного насилия исключительно как таковое в руках человеческих союзов и обусловливает особенность всех этических проблем политики.

Кто бы, ради каких бы целей ни блокировался с указанным средством – а делает это каждый политик, – тот подвержен и его специфическим следствиям. В особенно сильной мере подвержен им борец за веру, как религиозный, так и революционный. Давайте непредвзято обратимся к примеру современности. Тот, кто хочет силой установить на земле абсолютную справедливость, тому для этого нужна свита: человеческий “аппарат”. Ему он должен обещать необходимое /внутреннее и внешнее/ вознаграждение – мзду небесную или земную – иначе “аппарат” не работает. Итак, в условиях современной классовой борьбы внут

Как правильно управлять финансами своего бизнеса, если вы не специалист в области финансового анализа - Финансовый анализ

Финансовый менеджмент - финансовые отношения между суъектами, управление финасами на разных уровнях, управление портфелем ценных бумаг, приемы управления движением финансовых ресурсов - вот далеко не полный перечень предмета "Финансовый менеджмент "

Поговорим о том, что же такое коучинг ? Одни считают, что это буржуйский брэнд, другие что прорыв с современном бизнессе. Коучинг - это свод правил для удачного ведения бизнесса, а также умение правильно распоряжаться этими правилами

Этика убеждений и этика ответственности

должен ответствен

Но и для Ветхого Завета

для людей, но и созданы людьми,

слабый консеквенциализм. любом

Возможно,

Все monos fronein, monos fronein

Тем не менее случается, что ситуация требует немедленных действий и последующего уголовного преследования преступника недостаточно. Бывает, для того чтобы остановить посягательства, необходимо применить насилие. Пророк Михей пишет, что люди «перекуют мечи свои на орала и копья свои - на серпы» , а пророк Иоиль пишет «перекуйте орала ваши на мечи и серпы ваши на копья» . Мы обязаны следовать завету пророка Михея, однако в мире, где не все его чтят и выполняют, временами приходится поступать в соответствии с заветом пророка Иоиля. Используя понятия Макса Вебера об этике убеждения и этике ответственности, можно сказать, что в общем этика убеждения предписывает поступать в соответствии с заветом Михея, а этика ответственности призывает в отдельных случаях следовать завету Иоиля. Вебер пишет, что, согласно этике убеждения, нельзя противопоставлять злу силу, а согласно этике ответственности: «ты должен насильственно противостоять злу, иначе за то, что зло возьмет верх, ответствен ты». Вебер раскрывает эту мысль:

Такая этика убеждения характерна не только для Нового , но и для Ветхого Завета . Если говорить коротко, ее суть заключается в том, чтобы вести безупречно праведную жизнь, а остальное предоставить Господу. Кант является, пожалуй, самым ярким представителем такого воззрения в эпохе Нового времени. Согласно этой доктрине, принципы нравственности каждого человека имеют абсолютную силу и, к примеру, даже во имя спасения жизни другого человека непозволительно поступиться ими и солгать. Полное принятие этики убеждения кажется самой надежной позицией - всегда можно сослаться на то, что твердо придерживался морали, но сам стал жертвой обстоятельств. Простейшим выходом зачастую может быть следование велению совести, нормам, которые человек сам для себя установил. Однако наипростейшее не всегда наилучшее. Всегда ли правильно, выбирая между душевным спокойствием, чистой совестью и страданиями другого, отдавать предпочтение первому? Не думаю. Этика убеждения и этика ответственности не являются абсолютными антагонистами, а дополняют друг друга, и порой этика убеждения должна уступать приоритету ответственности. Тогда перед нами возникает проблема - мы можем сделать ошибку, совершить зло, несправедливо причинив другому страдания, которые нельзя оправдать. Вебер продолжает:

Не существует «алгоритмов нравственности», которые бы безошибочно указывали нам, когда этика убеждения должна отойти на второй план и какие именно средства допустимы в случае, когда она отступила. Здесь нет иной инстанции, кроме как применение нравственных критериев. Этот нравственный подход порой нам изменяет - и тогда мы сами становимся поборниками зла, в независимости от того, насколько благи были наши намерения. Следует руководствоваться следующим общим правилом - отодвигать на второй план этику убеждения можно лишь при необходимости предотвратить иное зло, а не для того, чтобы воплотить идеалы блага. Это оградит от совершения идеалистического зла - как это произошло в двадцатом столетии в тоталитарных государствах. Кроме того, это зло должно быть столь вопиющим, что могло бы оправдать средства, применяемые для его обуздания, а все остальные возможные методы были уже испробованы.

Оценки, скажем, в вопросе о статусе прав человека, даваемые с позиций этики убеждения и этики ответственности, могут розниться. Права человека не являются чем-то навязанным угнетенным людям против их воли. Противостояние начинается, когда власти отказываются соблюдать эти права, в то время как народ желает ими обладать. Права человека возникли как нормативный ответ на насилие, преследования и угнетение, сделанный на основании опыта. Они существуют не только для людей, но и созданы людьми, т.е. являются продуктом истории и не должны считаться неизменными и незыблемыми. Тем не менее я считаю, что в обычной практике они должны абсолютно приниматься, т.е. их надо соблюдать, даже если это осложняет достижение некоего блага или препятствует пресечению зла. Не принимать их приоритет можно лишь в том случае, если они несовместимы с какими-либо иными правами, которые мы, рассудив здраво, сочтем более весомыми.

Этика ответственности, на мой взгляд, должна приниматься как слабый консеквенциализм. Разница между сильным и слабым консеквенциализмом заключается в том, что, согласно сильному консеквенциализму, мы в любом случае обязаны максимизировать в общем и целом благие последствия, в то время как согласно слабому - не существует некой категории ситуаций, последствия которых не могут влиять на определение того, что правильно. В большинстве случаев слабый консеквенциализм согласуется с этикой убеждения, однако слабый консеквенциализм предполагает, что могут складываться ситуации, последствия которых будут более весомы чем, скажем, несоблюдение прав личности.

Во множестве ситуаций непросто понять, что в действительности является наименьшим злом. В таких ситуациях и в ситуациях, когда последствия действий весьма неясны, мы должны следовать этике убеждения. Однако когда нам ясно, что придется выбирать между двух зол, одно из которых значительно, мы обязаны выбрать меньшее зло. Возможно, что правильным будет нарушить права личности, если это предотвратит катастрофу. Парадокс «грязных рук» заключается в том, что порой мы должны поступить неправильно, чтобы правильно поступить. Тем не менее, выбирая из двух зол меньшее, мы не совершаем аморальный поступок. С другой стороны, мы несем ответственность за меньшее зло и впоследствии обязаны сделать все возможное, чтобы исправить допущенное зло.

Все поступки имеют более или менее шаткую основу. Мы никогда не можем точно знать обо всех обстоятельствах и возможных последствиях наших действий. Лучшие намерения могут иметь самые ужасающие последствия. В результате выбора, который мы делаем, и неподвластного нам стечения обстоятельств, мы можем причинить другому страшное зло. Не существует абсолютной высшей инстанции, всякий раз диктующей этике убеждения правильное решение, поскольку, как было сказано выше, алгоритма нравственности не существует. Процессы универсализации могут нас направить, однако и они не идеальны, поскольку не учитывают поступки, которые явно соответствуют установленному порядку, и включают те, что не соответствуют. Суть этого четко сформулирована еще Гегелем, критиковавшим категорический императив Канта, считая, что подобная абстрактная формалистика приводит к тому, что всякую максиму можно сделать всеобщим законом. Кроме того, если отношение к конкретной ситуации неопределенно, универсализация сможет помочь нам лишь весьма обобщенными правилами. Гегель утверждает, что, поскольку категорический императив предполагает разделение всеобщего и индивидуального и только всеобщее может быть источником суждений нравственности, такая этика не может играть существенную роль в практической жизни, где мы сталкиваемся с конкретными ситуациями. Категорический императив не может вместить в себя то частное, что присутствует в каждом отдельном случае и потому остается в стороне. Когда отдельная ситуация абстрагируется до всеобщего, она меняется до неузнаваемости. Мы не можем обойтись без применения нравственных критериев, следовать которым мы должны, приняв во внимание мнение других людей. В «Антигоне» Софокла Гемон призывает своего отца Креонта не действовать monos fronein, т.е. не принимать единоличного решения, не прислушиваясь к словам других людей. Отказаться от monos fronein значит придерживаться главного принципа демократии: нравственные и политические вопросы должны обсуждаться публично. В ходе таких обсуждений мы порой будем принимать решение о применении насилия, необходимого для победы над злом.

Все права защищены. Материалы этого сайта могут быть использованы только со ссылкой на данный сайт

Этика убеждения

Специалисты в области связей с общественностью по определению – защитники клиентов и нанимателей. Основное внимание в их работе обращается на убеждающую коммуникацию для влияния на конкретную публику каким-либо способом. В то же время, как отмечается в гл. 3, практики в сфере связей с общественностью должны осуществлять свою деятельность этично.

Использование убеждающих методик тем самым требует некоторых дополнительных ориентиров. Профессор Ричард Л. Джоханнесен из Университета Северного Иллинойса (Northern Illinois University) в книге «Убеждение, восприятие и ответственность» («Persuasion, Reception and Responsibility»), написанной Чарлзом Ларсоном, перечисляет следующие этические критерии для использования убеждающих инструментов, которые следует учитывать в своей работе каждому профессионалу по связям с общественностью:

1. Не используйте ложных, сфабрикованных, представленных в неверном свете, искаженных или неприменимых к ситуации данных для подтверждения своих аргументов или заявлений.

2. Не используйте намеренно обманчивой, ничем не поддержанной или нелогичной аргументации.

3. Не представляйтесь информированным или «экспертом» в каком-либо вопросе, если вы им не являетесь.

4. Не используйте несоответствующих обращений для отвлечения внимания или тщательного изучения от вопроса, находящегося в рассмотрении. Среди обращений, которые обычно служат такой цели, «грязные» атаки на характер оппонента, призывы к ненависти и фанатизму, выпады, а также термины «Бог» и «дьявол», которые вызывают сильные, но неосознанные позитивные или негативные реакции.

5. Не просите свою аудиторию связать вашу мысль или предложение с эмоционально нагруженными ценностями, мотивами или целями, с которыми они в действительности не связаны.

6. Не обманывайте свою аудиторию, утаивая вашу истинную цель, личную заинтересованность, группу, которую вы представляете, или вашу позицию как защитника какой-либо точки зрения.

7. Нельзя искажать, прятать или представлять в ложном свете количество, масштаб, интенсивность или нежелательные характеристики последствий.

8. Не используйте эмоциональные обращения, которым не хватает поддержки данных или аргументации или которые не были бы приняты, если бы аудитория имела время и возможность изучить сам предмет.

9. Не упрощайте сверх меры сложные ситуации и не сводите их к полярным, двумерным, «или-или» взглядам или вариантам выбора.

10. Не создавайте впечатления определенности там, где более точными были бы гипотетичность и степени вероятности.

11. Не выступайте на стороне того, во что вы сами не верите.

Из предшествующего списка ясно, что профессионал в области связей с общественностью должен быть больше, чем просто техническим работником или «наемником». Этот вывод поднимает вопрос о том, что специалистам по связям с общественностью часто не хватает технической и юридической компетентности, чтобы знать, какая информация из переданной им клиентом или нанимателем точна.

Ричард Хит поясняет, что это не избавляет профессионалов в области связей с общественностью от этической ответственности. Он пишет: «Проблема сообщения информации, которую они лично не могут подтвердить, не избавляет их от ответственности коммуникатора. Их ответственность заключается в том, чтобы была предоставлена самая точная информация и чтобы оценка ее была проведена наилучшим доступным образом».

Убеждающие сообщения требуют правды, честности и искренности по двум практическим причинам. Во-первых, Хит говорит, что сообщение уже находится под подозрением, поскольку оно выдвигается от лица клиента или организации. Во-вторых, полуправда и вводящая в заблуждение информация не служат на благо общественности или организации.